Размер шрифта
-
+

Второй после Солнца - стр. 64

– Забавно, – проговорил Аркаша, дрыгая второй ножкой, – ты мог бы сообщить об этом и пораньше.

– Это был мой сюрприз тебе, домашняя заготовка, – усмехнулся Арминий.

– Я рискую сильно огорчить её сестру. Ты ведь знаешь, что жена твоя и сын живут в моём доме: я приютил их, а мог бы и в рабство продать! – в свою очередь, усмехнулся Аркаша.

Арминий замолк. Гордость долго не позволяла ему задать главный вопрос.

– Я помню твой дом, – вымолвил он наконец. – Скажи, Туснельда живёт в той же комнате, где жил я?

– Увы, – снова усмехнулся Аркаша, – она живёт в той же комнате, где живу я. Это – моя комнатно-домашняя заготовка. Бывает, когда я сплю с ней, я вспоминаю Гризельду: они очень похожи, да ты и сам это понял, наверное. Вспоминает ли она тебя в такие моменты – вот этого, извини, я не знаю.

– Как Тумелик? – спросил Арминий, садясь в самый центр своей ямы. – Он-то меня вспоминает?

– Не могу этого утверждать, – отвечал Аркаша, который успел привязаться к мальчишке не меньше, чем к его матери. – Однако, чем-то он на тебя похож.

– Хочешь жёлудя? – сменил тему Арминий.

– Кидай, – с радостью согласился Аркаша. – Только не в лоб. Я открою рот – и попробуй мне промахнуться.

И Арминий не промахнулся. Разжёвывая жёлудь, Аркаша даже одобрительно пару раз причмокнул; Арминий расценил это как похвалу.


Следующим утром, наблюдая за приготовлениями к казни, Аркаша всё ещё дожёвывал тот самый жёлудь.

– Ну что, Аркаша, – спросил Арминий, просовывая голову в петлю, – может, с нами? Может, втроём, как бывало?

– Туснельда не поймёт меня, – покачал головой Аркаша, – так что, прости и прощай. Привет Августу.

– Привет Тиберию. За Родину, за Глюкова! – крикнул Арминий и прыгнул, и повис, и затрепыхался, и умер.

– Никак, Гризельда? – Аркаша решил изобразить удивление, дождавшись последней конвульсии своего былого воспитанника. – Это так-то ты меня любишь до смерти?

– Прости, Аркаша, но о любви не будем: здесь слишком много лишних ушей, – отвечала Гризельда, добровольно просовывая голову в петлю. – А ты не хочешь попробовать остановить меня?

– Не хочу, – покачал головой Аркаша. – Ты поступаешь правильно. Умри крылатой.

– Спасибо тебе за поддержку, прощай, – прочувствованно произнесла Гризельда, изготовляясь к прыжку.

– А я не прощаюсь, – говорил ей Аркаша, пока Гризельда прыгала, повисала, трепыхалась и умирала. – Я чувствую, мы скоро свидимся.


Въехав в Рим 13 сентября первого года четвёртого консульства Тиберия, Аркаша спешился. Ему хотелось пройти по Вечному городу босиком. Почти каждый камень здесь был полит его потом, почти каждый второй – кровью, и почти каждый третий – спермой.

Страница 64