Второй после Солнца - стр. 40

– Блин! – возмутился Аркаша, у которого заложило уши от генеральского шёпота. – Я ведь тоже умею так шептать!

Ганга пришла в себя и приготовилась оценить Аркашино мастерство.

– Чашки, смирно! – рявкнул Аркаша так, что задребезжали чешские фарфоровые чашки, подаренные кем-то на свадьбу.

Птичка довольно рассмеялся:

– Аркаша, в ротные я бы вас взял.

– А я б завхозом к вам пошёл! – гаркнул Аркаша. – Пусть меня научат!

– Ах, Аркаша, разве есть на свете такое, чего вы ещё не знаете или не умеете? – повторил Птичка чей-то давно уже растиражированный прессой банальный вопрос.

Аркаша грустно вздохнул: Птичка, не целясь, попал в яблочко.

Маршал Маркашов имел нетрадиционную, патриотическую ориентацию, за что подвергался нечеловеческим гонениям, как иудей во времена Филиппа Второго39. Но и его принял Аркаша с поздравлениями, и его подёргал кокетливо за усы, и ему позволил пощупать Гангину коленку.

Оба военачальника подарили молодожёнам по бутылке водки и Уставу внутренней службы вооружённых сил РФ.

К остальным слугам народа Аркаша собирался было отправиться за поздравлениями и подарками сам, прихватив с собой Гангу, но передумал: чтобы поздравить молодожёнов, просто поговорить по душам, посоветоваться с Аркашей, в Квамос засобирался сам президент Книлтон.

«Чем не слуга народа, хоть и не нашего? Вот и поздравит за всех разом, и нечего дёргаться», – решил Аркаша.

Накануне исторического визита публике было явлено полотно известного квамосского живописца, или живопийцы, как называл его Аркаша, под названием «Аркаша предупреждает Блина Книлтона о недопустимости дальнейших бомбардировок Сокова». Аркаша отдал живопийце должное: тот обладал недюжинным художественно-политическим чутьём.

Да, моё майорство не доставляло мне тогда особых радостей, хотя и не причиняло излишних хлопот.

«Господи, а не помог бы ты Глюковке дослужиться до президента?» – мечтал я тогда.

Президент встретил меня вопросом: «Майором каких дел вы хотели бы стать?»

– Можно спросить и по-другому, – добавил Президент, заметив, что я не особо расположен к беседе. – Кем иностранных дел вы хотели бы быть?

– Ваше Высокоблагопревосходительство товарищ президент! – отвечал ему тогда я. – Всё, чего я хочу – это быть президентом.

Президент ласково потрепал меня за бантик, маскировавший Глюковкину лысину.

– Успеешь, дочка, – сказала эта зануда, – всему своё время. Каждый станет президентом в прописанный ему доктором срок.

«Убью тебя сейчас и займу твоё место – и будешь знать», – подумал я, но сказал другое:

– Но мне невтерпёж! Промедление невыносимо! Я хочу сегодня же появиться в телевизорах на фоне государственного флага.