Всякая плоть – трава - стр. 19
Можно еще пойти в редакцию нашей «Трибюн» и провести часок с ее редактором Джо Эвансом, время у него найдется, ведь газета вышла только нынче утром. Но Джо станет рассуждать о высокой политике в масштабах нашего округа, о том, что пора наконец соорудить бассейн для плавания, и о прочих столь же злободневных и животрепещущих вопросах, а мне что-то не до них.
Пойду-ка я в «Веселую берлогу», решил я, заберусь в угол за перегородкой в глубине, посижу подольше над кружкой пива – постараюсь убить время и обдумать, как и что. Я не пьяница. При моих доходах не разгуляешься, но кружка-другая пива меня не разорит, а в иные минуты от глотка пива куда как легче становится на душе. Время раннее, народу скорее всего еще немного, смогу побыть один. Там сейчас почти наверняка пропивает мой доллар Шкалик Грант. Но Грант – джентльмен, и он всегда все понимает. Если увидит, что мне компания ни к чему, даже не подойдет.
В «Берлоге» было темно и прохладно, после ярко освещенной солнцем улицы пришлось двигаться почти ощупью. Угол в глубине за перегородкой был свободен, и я сел за столик. Посетителей – никого, занят еще только один отгороженный столик у самого входа.
Из-за стойки навстречу мне вышла Мэй Хаттон.
– А, Брэд! Редкий гость!
– А ты что же, заменяешь Чарли? – спросил я.
Чарли – это ее отец, хозяин «Веселой берлоги».
– Он прилег вздремнуть, – объяснила Мэй. – В эту пору много народу не бывает. Я и одна управлюсь.
– Пива можно?
– Ну конечно. Большую кружку или маленькую?
– Давай большую, – сказал я.
Она подала мне пиво и вернулась за стойку. «Берлога» – местечко мирное, отдохновенное, никакой изысканности, и, пожалуй, грязновато, зато отдыхаешь. В окна врывался яркий солнечный свет, но быстро выцветал, словно растворялся в сумерках, затаившихся в глубине.
Рядом за перегородкой поднялся человек. Я не заметил его, когда вошел. Вероятно, он сидел в самом углу, у стены. С недопитой кружкой в руке он обернулся и уставился на меня. Потом шагнул раз-другой и остановился у моего столика. Я поднял голову, но его лицо показалось мне незнакомым. Да и глаза мои еще не освоились с полутьмой «Берлоги».
– Брэд Картер? Да неужто Брэд Картер?
– А почему бы и нет? – сказал я.
Он поставил кружку и сел напротив меня. И тут я узнал эти черты, в которых было что-то лисье.
– Элф Питерсон! – изумился я вслух. – Надо же, только час назад мы с Эдом Адлером тебя вспоминали.
Он протянул руку, я стиснул ее – я рад был его видеть, сам не знаю, отчего я так обрадовался этому выходцу из далекого прошлого! Он ответил сильным, крепким пожатием – явно тоже обрадовался мне.