Вся правда о войне. Причины. Итоги. Потери - стр. 58
Впрочем, здесь, наверное, уместно вспомнить и популярную поговорку о том, что война, мол, все спишет. В данном случае она, вероятно, как раз и помогла «списать» и танки, существовавшие тогда, видимо, только на бумаге, и танки, находившиеся в ремонте или не готовые по другим причинам к боям и маршам. В общем, она помогла бюрократам и разгильдяям того времени, но зато «подвела» тех историков, которые не любят проявлять критичность к формально солидным источникам.
Разумеется, в литературе можно найти и обратные указанным мнениям высказывания. Так, М.В. Конотопов, автор одного из современных учебников по истории экономики России, раскрывая вопрос о развитии военного производства в годы Великой Отечественной войны и накануне ее начала, отмечает, что «в начале войны СССР имел втрое меньше танков и самолетов, чем Германия …» [88] В это поверить, правда, еще труднее. Да и указанный автор в этом издании при освещении данного и иных вопросов, как и большинство других авторов современных российских учебников, почти постоянно пытается доказывать ущербность социалистической экономики и сталинской экономической политики, всячески умалял их показатели, нередко даже противореча не только общеизвестным и очевидно существующим фактам, но и самому себе. Однако такие высказывания являются по-своему примечательными.
Впрочем, на почти подобное соотношение числа имевшихся у сторон танков и самолетов указывали и авторы советского периода, которые при этом скорее преувеличивали успехи первых пятилеток. К примеру, по данным Я.А. Иоффе, на 22 июня 1941 года советские танки и САУ составляли 48,5 % от числа немецких, а советские боевые самолеты – 31,1 % от того, что имел наш противник [89].
Не верят стереотипным утверждениям о превосходстве в количестве этой боевой техники группировки Красной Армии, сосредоточенной накануне войны у наших западных границ, и некоторые зарубежные исследователи. Так, известный французский историк Н. Верт в своем учебнике также утверждает, что войска Германии и ее союзников превосходили в этот момент советские войска по числу танков в 1,5 раза, а по количеству современных самолетов – в 3,2 раза [90]. Хотя, по-видимому, указанные авторы, считавшие, что в начале войны СССР явно уступал врагу в числе танков и САУ (штурмовых орудий), все же имели в виду только наиболее боеспособные модели этих видов боевой техники, в отличие от своих оппонентов, которые учитывали их без разбора, слепо веря документам, исследованиям и мемуарам заинтересованных участников событий.
Конечно, обстоятельно и корректно сравнивать соотношение сил и средств противоборствующих армий является весьма сложной задачей из-за ее масштабности и методологических трудностей ее реализации. Но грубые обобщения соотношения сил по танкам, самолетам, орудиям и минометам при явном преуменьшении значения численности личного состава и игнорировании оснащения войск другими видами техники, оружия и иных материально-технических средств, а также их качества только запутывают дело. Можно еще понять многочисленных писателей и публицистов, одержимых антисталинизмом, антикоммунизмом или русофобией, или тех, кто отрабатывает свой антисоветский или антироссийский «хлеб», которые в стремлении умалить победу нашего Отечества, как утопающие за соломинку, хватаются за эти грубые и сомнительные в своей достоверности обобщения численности танков и самолетов, игнорируя то, что источники этих данных являются противоречивыми и неполными, а многие, особенно о немецких танках, откровенно сомнительными. Но что мешало и до сих пор мешает серьезным отечественным военным историкам? Давление Н. Хрущева, М. Горбачева, Б. Ельцина, В. Путина и их агитпропа, амбиции Г. Жукова и других маршалов и генералов или сила все той же исследовательской инерции? Или уже, быть может, коммерческие интересы?