Вся моя жизнь - стр. 72
В конце 1957 года папа и Афдера поехали вместе со мной в Париж и устроили меня на полный пансион в квартире на Правом берегу, на зеленой авеню Йена. Дочь одной из подруг Афдеры училась в пансионе для девушек из состоятельных семей и жила там же. Афдера хотела и меня записать в такой же пансион, где богатые девицы обучались светским манерам. Но я заартачилась и поступила в Академию де ла Гранд Шомьер, школу искусств на более богемном Левом берегу, чтобы учиться живописи и рисунку.
В Париже уже почти год жила и Сьюзен, моя бывшая мачеха, – приятно было иметь ее под боком. Но Сьюзен теперь жила своей жизнью, к тому же она, вероятно, полагала, что я в свои девятнадцать лет столь же разумна, какой была она в моем возрасте. Кое-какие признаки зрелости у меня наблюдались, но я еще не повзрослела окончательно, меня необходимо было направлять. Через меня всё просачивалось, как через дуршлаг, вливалось и выливалось – там не оставалось там[17]. Я слишком много на себя взяла, мне было одиноко и страшно. И вот я оказалась в чужом городе, в другой стране, никого не знаю, кроме Сьюзен, говорю с запинками на деревянном французском и не ведаю, куда податься.
Квартира, где я поселилась, принадлежала седовласой даме, некогда представительнице высших слоев буржуазии, о чем свидетельствовали элегантный интерьер, столовое серебро и фарфор, а теперь впавшей в скаредность. И она, и ее взрослая дочь, которая жила с ней, ходили с мрачным видом и одевались во всё черное. Они никогда не включали свет и не раздергивали шторы, с мебели в гостиной не снимали полиэтиленовых чехлов. Если бы не слабый кисловатый запах вареной репы, казалось, пропитавший ковры и портьеры, можно было бы подумать, что ты в морге.
Стыдно признаться, но за два с половиной месяца в Париже я лишь три раза посетила занятия. Я заявила, что хочу учиться живописи, только ради того, чтобы уйти из колледжа. Большую часть времени я проводила в уличных кафе за чтением книг и газет.
Париж меня покорил – модернистские входы в метро Гектора Гимара, причудливые и волнующие, как иллюстрации Максфилда Пэрриша, плакучие ивы и платаны вдоль берегов Сены, прогулочные катера, которые сновали вверх и вниз по реке под низкими нарядными чугунными мостами, серо-бежевые каменные здания на набережных с мансардами и покатыми шиферными крышами, поделенные на кварталы узкими, мощенными булыжником улочками. Мне нравилось, что всюду веяло историей. Это напоминало мне о том, как еще молода моя родная страна.
Как-то вечером я с несколькими знакомыми, среди которых были французская актриса Мари-Жозе Нат и актер Кристиан Маркан, пошла поужинать и потанцевать в ресторан “Максим”. К нам подошел высокий брюнет с необычным для француза разрезом глаз, и в нашей компании сразу повеяло эротикой. С ним была очень красивая женщина, похоже, на девятом месяце. При его появлении весь ресторан всколыхнулся, подобно тому как это было, когда мы с папой посещали публичные места. Так я впервые встретилась с Роже Вадимом.