Вскормленные льдами - стр. 24
– Этих мы взяли на заметку, – без тени угодливости заверил начальник безопасности.
– Я каждодневно чувствую глумливые взгляды и шепотки за спиной среди чиновников, военных и…
– Эти тоже на учёте…
– …и иностранных дипломатов.
– Этим сам бог велел над нами покуражиться. Единственное, что бы я вам сейчас посоветовал, проявить терпение и-и-и… не меняться.
– Что-о-о?!
– Постарайтесь соответствовать тому, что о вас написали эти газетные похабщики. Противник тоже должен видеть, что вы совершенно растеряны и не контролируете ситуацию. Зато… Зато когда Рожественский объявится в Тихом океане, представляете, какими жалкими дураками окажутся эти хитрые крысы-атташе и прочие злопыхатели! Ваш же авторитет, наоборот – поднимется. Сейчас о вас в народе анекдоты да частушки складывают…
– Расскажете?
– Чуть погодя, – замялся Ширинкин, понимая, что зря напомнил. И отведя взгляд, быстро соображал, как бы увильнуть от озвучивания непотребства про царя – того это только ещё больше расстроит: – Народ, он прямодушен и бесхитростен. Ныне хает, а едва узнает, как вы лихо всех объегорили, горы за вас свернут.
Немного успокоившись, Романов вернулся к морской теме:
– Только бы Зиновий Петрович там, на Тихом, не оплошал. Так или иначе, Небогатов докладывал, что через неделю, максимум две, готов выйти в море.
– Я не очень силён в делах флота, – чуть склонил голову Евгений Никифорович, – но решение не посылать в поход всякий тихоходный и устаревший балласт – верное.
Лучше несколько крепких бойцов, собранных в кулак, нежели разрозненная и неуправляемая толпа… инвалидов.
Государь закивал головой:
– Да, да. Будем надеяться на лучший исход. Но даже если Рожественскому и Витгефту (помоги ему Бог выстоять в Артуре и прорваться на соединение), – самодержец перекрестился, – удастся хорошенечко потрепать То́го, пусть и понеся некоторые потери, отряд Небогатова подоспеет свежей силой возмездия.
Ширинкин не стал комментировать, в такте и сдержанности понимая, что ход войны на Дальнем Востоке отражается на делах всей державы. Однако все эти генералы, заведшие кампанию в тупик, а тем более адмиралы с их истинно флотской кастовостью, у него ничего кроме неприятия и отторжения не вызывали.
Он не знал, благодаренье ли это Господне, что им на голову свалились (буквально) потомки, или кара очередная небесная (на данный момент с этими «арктическими играми» только подгоняющая события к революционному моменту), но…
«Но как удобно и удачно можно предвосхищать события, зная фамилии, методы и основные планы этих разрушителей империи. Хотя…» – Евгений Никифорович вспомнил, как, выложив перед шефом корпуса жандармов имеющиеся эксклюзивные факты, увидел, что не особо-то и удивил. Тот лишь всхрапнул, как конь, приняв всё к сведению. А попросту уверился в своих полномочиях, получив своеобразный карт-бланш действовать как ему вольно. В интересах государства и самодержавия, естественно.