Всей землёй володеть - стр. 27
– Ты почто тако?! Ишь, расшалился! – покрикивала на него мамка.
Всеволод подхватил визжащего от удовольствия сына на руки и усадил его к себе на колени. Владимир ухватился десницей за длинную тёмно-русую отцову бороду, а шуйцей[99] стал тихонько тянуть вшитый в кафтан князя голубой сапфир.
– Баловник! – возмутилась мамка. – Ой, княже, прости, недоглядела я!
По синим шароварам Всеволода побежала вниз тоненькая тёплая струйка. Князь, глядя на отчаяние заламывающей руки мамки, засмеялся и потрепал сына по голове.
Вдруг он нахмурил брови: и волосы у Владимира рыжеватые, как у Марии, и глаза светлые. Весь в мать. Но ничего: дай Бог, норовом выйдет в их, Ярославову породу. Главное, не подпускать к нему близко лукавых греков. Да и от Марии подальше держать. Есть у княжича мамка, есть вуй[100] – воевода Иван Жирославич, да и он, родной отец, будет за Владимиром пристально следить. Научит всему, что знает и что умеет сам.
Вскоре крохотный княжич, уже вымытый и переоблачённый в чистое, мирно спал в детской кроватке, тихонько посапывая, чуть приоткрыв рот. Посмотрев на спящего сына, Всеволод почувствовал успокоение. Томительная усталость смежила ему веки. Встряхнувшись, князь вышел на крыльцо и кликнул дворского[101].
– Баню истопить вели!
Подняв голову, он глянул ввысь. Вечерело, тускло мерцали звёзды. В покоях Марии зажглась свеча.
Идти туда, к ней, мириться? Совсем не хочется. Но ради Владимира. Ох, если б не сын!
Всеволод, помрачнев, вернулся обратно в хоромы.
Глава 5. Сделка с совестью
Спустя несколько дней Всеволод воротился в Киев – скорый гонец передал ему короткое послание от Изяслава: «Хощу зреть тя, брате. Приезжай на свещанье».
В знакомом до мелочей родном отцовом тереме царило необычное оживление. В холодных сенях, на заиндевелых лавках пировала Изяславова чадь, разодетая в меховые опашни и кожухи. Всеволода, едва слезшего с коня, расторопные киевские отроки посадили на почётное место, по правую руку от Изяслава.
В маленьких бочонках искрился тягучий хмельной мёд. На огромном блюде возлежала зажаренная кабанья туша, рядом стояли тарели с дичью, солёными грибами, огурцами, разноличным овощевем[102].
Немало смущённый, Всеволод старался держаться как можно спокойней и приветливо кивал знакомым боярам. Вот братья Вышатичи, Путята и Ян, славные, умелые воеводы; Захария Козарин, Перенит – дядька-воспитатель Изяславовых сыновей.
Изяслав, уже подвыпивший, говорил, подымая чару с вином:
– Тя, Всеволод, паче всех братьев жалую. Тако скажу: выбирай любую из наложниц моих. Хошь – Олёну отдам, хошь – Оксану.