Всеобщая история любви - стр. 65
Обузданные сердца
В XVIII веке, когда вновь появилось стремление к изысканному и приличному, царил неоклассицизм и религия сдалась перед верой в разум, науку и логику. Если природа и человеческая натура были упорядоченными частями часового механизма Вселенной, заведенного бесстрастным Богом, то тогда и человеческим существам – малым богам – следовало сохранять подобную сдержанность. Все должны были таить свои истинные чувства. Люди сходили с ума по балам-маскарадам; стало модно скрывать то, что было на сердце, а элегантно-высокопарные обороты речи помогали соблюдать стильную отстраненность. Этикет требовал обмена любезностями, бесконечными словесными реверансами и неукоснительного соблюдения установленных правил поведения. Влюбленные были связаны этими обобщенными правилами хорошего тона. Правила куртуазии включали церемонные поклоны, нюханье табака, а дамы использовали веера, чтобы подавать ими сигналы. Витиеватость и манерность – все это было разновидностью социальной дрессуры. Дама могла принимать гостей в неофициальной обстановке – лежа в постели или в ванне, – ибо предполагалось, что и она, и ее посетители будут одинаково скрывать свои чувства.
И если самоконтроль был притчей во языцех, то жестокость была в порядке вещей. Люди чувствовали себя уютно, как на пикнике, глазея на публичные казни, которых проводилось огромное количество. Общество было зачаровано легендой о доне Хуане Тенорио, испанском аристократе XIV века, которого представляли холодным садистом, ловким губителем женских репутаций. Многие из тех, кого возбуждал сложный поединок воль, наслаждались любовными приключениями как кровавым спортом. Игрой было прихотливое, каким оно и было задумано, совращение; ее участника сначала полностью побеждали, а потом быстро и бессердечно бросали. Известнейшие и изощренные генералы этих битв – и мужчины, и женщины – незримо носили покоренные ими сердца, как медали. Самые рассудительные кавалеры смотрели на женщин как на больших детей, сообщая своим сыновьям, как это делал граф Честерфилд, что «здравомыслящий мужчина лишь шутит с ними, играет, старается ублажить их и чем-нибудь им польстить, как будто перед ним и в самом деле живой своевольный ребенок, но он никогда не советуется с ними в серьезных вещах и не может доверить им ничего серьезного, хоть и часто старается убедить их, что делает то и другое»[34].
В это самое время и прославился Казанова. Наш авантюрист прожил азартную жизнь, полную обольщений, риска и приключений. Он был настоящим разбойником любви, замечательным своими завоеваниями, человеком крайностей, но его психологический тип был хорошо знаком. Его именем назвали образ жизни, который пережил века. Эта победа его бы несказанно порадовала, потому что он был нелюбимым, страдавшим от дурного обращения ребенком, который всю жизнь искал любви, одобрения и уважения.