Всемирный экспресс. Поезд ночных теней - стр. 39
Встав с покупками за двумя павлинами постарше в очередь у кассы, она вдруг заметила у двери стойку с почтовыми открытками. Похожую открытку послал ей Йонте. Всего лишь раз, и всё – больше ни одной. Она почувствовала странную хандру. Неужели мать и правда не получила письма? Может, она до сих пор думает, что её дочь во Всемирном экспрессе безбилетный пассажир? Флинн не могла смириться с таким предположением!
Она быстро шагнула к стойке с открытками. Они оказались дороже, чем ожидала Флинн. Некоторые из них переливались, словно покрытые перламутром, на других Всемирный экспресс изображался с эффектом 3D. Многие открытки были с узорным тиснением по краям, как и открытка Йонте.
Старая открытка сводного брата в брючном кармане раскалилась. У Флинн по телу побежали мурашки. Наконец она решилась на открытку со Всемирным экспрессом на фоне зимнего пейзажа. В ту минуту, когда она положила открытку на деревянный прилавок рядом с блокнотами и ручками, решимость боролась в её душе с меланхолией.
Старый кассовый аппарат затрещал, Флинн выложила на железное блюдечко пригоршню гривен и с новым имуществом в коричневом бумажном пакете прошла к Пегс и Касиму.
Оба стояли с полными руками рахенснафовских сладостей и тем не менее казались рассерженными.
– Отвяжись тебе говорят! – ругалась Пегс с автоматом сладостей. В замешательстве пройдя чуть дальше, Флинн обнаружила Оллина Гальдоса, третьеклассника из Всемирного экспресса. Долговязый парень с коротко подстриженными волосами и выщипанными бровями держал перед лицом большой сияющий золотом фотоаппарат, широким объективом и кожаными ручками напоминающий аппараты прошлого столетия.
– Я фотографирую для школьной газеты, – заявил он в своё оправдание и, направив объектив на Флинн, Пегс и Касима, тут же сделал следующий снимок. Вспышка сверкнула так ярко, что Флинн секунду видела перед собой только слепящее белое пятно, а затем из фотоаппарата поднялся тонкий сероватый дымок.
– Упс! Он всегда передерживает кадр, когда надвигается опасность, – пожав плечами, извинился Оллин и проскочил дальше, чтобы сфотографировать только что вошедшую в лавку Гарабину. Из-за белой вспышки лицо её казалось окаменевшим – как у львицы, просчитывающей, стоит ли отражать нападение этого дылды.
– Опасность надвигается, это уж точно, – пробормотал Касим, утаскивая Флинн и Пегс из лавки, пока Гарабина не выпустила когти.
Несмотря на объявления о её розыске, Флинн находила это утро просто чудесным. Свет золотых люстр отражался в блестящем полу здания вокзала. Шаги звучали как мелодия, не дающая жизни замереть. Каркали вороны, ворковали голуби, а когда металлические стрелки часов приближались ко времени отправления следующего поезда, в громкоговорителях раздавались объявления на украинском языке.