Всемирный экспресс. Поезд ночных теней - стр. 18
– Великий Стефенсон, что это было? – Касим с трудом перевёл дух, отпуская руку Флинн. – Что, Куликов угля мало закинул?
Пегс поморщилась. При свете хрустальных светильников она опять выглядела живо и свежо.
– Мою руку ты тоже можешь отпустить, – потребовала она, энергично выдёргивая пальцы из крепкого захвата Касима.
Вместе со светом оживились и голоса. Пространство заполнилось смехом облегчения. У буфета Даниэль, потерев лицо, словно таким образом мог убрать морщины и перехитрить возраст, сказал:
– Не волнуйтесь, это небольшие перебои в подаче электроэнергии. Якуб, пожалуйста, гимн школы!
Флинн, ничего не понимая, смотрела на него во все глаза. Либо перебои в подаче электроэнергии во Всемирном экспрессе стали с недавних пор обычным делом, либо он хотел замять то, что произошло сейчас у всех на глазах.
За соседним столиком поднялся мальчонка с каштановыми волосами.
– Это Якуб Павляк, – пояснила Пегс. – Вообще-то он ещё слишком маленький для Всемирного экспресса – ему всего восемь. Но он получил билет уже много лет назад, и поскольку он сирота, то Даниэль забрал его в поезд.
Якуб неуверенным шагом, спотыкаясь, вышел в центральный проход между столиками, взял свой футляр со скрипкой – и Флинн ощутила какую-то неуловимую связь с ним. Он казался точно таким же неуверенным, какой часто чувствовала себя и она.
– Его опекала мадам Флорет, – прошептала Пегс на ухо Флинн, неодобрительно качая головой. – Она одела его во всё сине-зелёное.
Флинн переводила взгляд с Якуба на Пегс и обратно.
– У мадам Флорет был подопечный? – в растерянности спросила она.
До недавнего времени мадам Флорет была её учительницей по героизму. Из-за властности, строгости и пристрастия к назначению штрафных работ она не снискала особой любви среди павлинов. Вероятно, ей это было и не нужно. Представить себе, что она заботится о ком-то из учеников, было так же невероятно, как вообразить, что кошка печётся о беспомощном птенце.
Якуб дрожащими пальцами раскрыл футляр. Вместо скрипки в самом футляре от стенки к стенке были натянуты четыре струны. Флинн изумлённо подняла брови. Такого странного инструмента она ещё никогда не видела.
– Это чемодан-скрипка, – пояснила Пегс. – Я тоже как-то хотела купить такой в одной из лавок «Тимоти и Никс», но они жутко дорогие, да и играть на них тяжело. У родителей когда-то был чемодан-скрипка – он визжал как больная гиена.
Во Всемирном экспрессе по-прежнему царило возбуждение, когда Якуб сыграл первые такты школьного гимна. Вагон наполнила темпераментная величественная мелодия, в которой одновременно находили отзвук безграничные дали и что-то очень родное и близкое. Флинн ошеломлённо внимала ей.