Вселенский неудачник - стр. 50
– И Маризия тоже?
– И Маризия. И тогда государю уже не зазорно будет взять ее себе. Правда, по нашим законам ему придется жениться на ней вторично, но, думаю, ему не составит труда уговорить епископа.
Я заметался. Мне уже мерещились шаги палача. Все стало вдруг ясно как белый день. Прежний фаворит тоже попросил себе слишком много. Государь выполнил его волю, а потом велел бросить в колодец. Нет человека – нет проблемы.
– Я – почти покойник! – Мой голос дрожал. – Наверняка Иваниус уже отдал приказ. Что ты тут стоишь, Терезий? Беги, спасайся, а то и тебя казнят под горячую руку.
– Все не так просто, – пояснил переводчик. – Чтобы казнить вас, государю нужен очень веский повод. Ведь вы не просто его фаворит, вы спасли ему жизнь, и слух об этом распространился по стране.
– Подумаешь, повод! Он может объявить, что я устроил против него заговор.
– Нет, не может. Если государь обвинит вас в заговоре, народ станет шептаться. Никто не поверит, что вчера вы спасли ему жизнь, рискуя своей, а сегодня вдруг ни с того ни с сего устроили заговор. Нелогично.
– Тогда обвинит меня в казнокрадстве! Устроит ревизию и сделает вид, что не досчитался нескольких бриллиантов, тем более что они и вправду могли затеряться.
– Тоже исключено. Никто не поверит, что вы стали бы красть, когда достаточно было просто попросить и вы получили бы в подарок хоть всю казну.
– Чтоб меня черти слопали, а ведь ты прав! И что же он станет делать?
Терезий передернул узенькими плечиками и сочувственно посмотрел на меня.
– Не знаю, господин, но, поверьте, мне очень не хотелось бы сейчас оказаться на вашем месте.
Прошло несколько дней. Внешне все было как будто по-прежнему. Я сохранил все свои титулы, оставался и казночеем, и хранителем печати, но придворные теперь обходили меня стороной, как зачумленного.
Все попытки объясниться с Иваниусом II ни к чему не приводили. Он не удостаивал меня аудиенций, а за столом, когда мы сидели с ним рядом, смотрел так, будто я был дохлой жабой. Царские пиры, прежде такие шумные, теперь больше напоминали поминки: в зале висело гробовое молчание, и лишь слуги обносили всех блюдами.
Выпрошенная мною царица продолжала жить у меня в покоях – тихая и скорбная. Всякий раз, когда я подходил к ней, она начинала дрожать и, кажется, даже глохла от ужаса.
Я ощущал, как день ото дня надо мной все сильнее сгущаются тучи и еще немного – ударит гром. Однажды ночью я попытался сбежать, надеясь, что смогу добраться до корабля и покинуть эту негостеприимную планету, но стража не открыла мне ворот, заявив, что повелением государя никто не может выйти из замка.