Вселенский неудачник - стр. 3
Вдобавок космический волк был полон абсолютного презрения к земным крысам – презрения, не замечаемого им самим, но въевшегося в него до мозга костей. Презрение это было таким заразительным, что уже очень скоро я и сам стал презирать земных крыс, к которым, кстати, и сам тогда относился.
Многое, о чем рассказывал этот покрытый радиоактивными ожогами человек, я уже забыл, но, клянусь, это была самая прекрасная ода космосу, которую мне когда-либо доводилось слышать! Каждое слово космического волка я впитывал словно губка, и мне казалось, что я уже глотаю межзвездную пыль или преодолеваю притяжение сливающихся галактик.
Ночами, когда утомленный космический волк засыпал, приняв снотворное и еще нечто, спрятанное от медсестры под матрасом, я мечтал о вселенских далях, а потом в мои сны, раскрыв объятия, входили пылкие девушки с Новой Амазонии, единственную одежду которых составлял кожаный ремень, на котором висела кобура с бластером.
Я и сам точно не помню, когда именно под влиянием этих рассказов у меня оформилось настойчивое желание выйти в космос и пуститься в межзвездные скитания. Уж туда-то, в глубины Вселенной, думал я, невезение точно за мной не увяжется...
Едва повязку с моего уха сняли, я немедленно начал действовать. Записываться младшим астронавтом в военный флот и целыми днями шлепать с прапорщиком в карты на лафете лазерной пушки, или в должности техника-электрика обходить с тестером коридоры медлительного космотанкера из тех, что курсируют по ближним созвездиям, или даже в синей форме стюарда приставать к пассажиркам туристических рейсов, заводя с ними мимолетные романы, – нет, такая жизнь была не для меня, и я отверг ее со всем максимализмом юности. Куда больше привлекала судьба звездного волка-одиночки, который на скоростном звездолете рассекает глубины дальнего космоса, отдаляясь от Земли на многие десятки и сотни парсеков. Правда, по статистике звездные волки куда чаще остальных ломают себе шеи, зато лишь им одним ведома суровая прелесть неосвоенной Вселенной.
Как это было принято у нас, у Невезухиных, я немедленно созвал семейный совет и сообщил родне о своем решении отправиться в космос. Я не заблуждался насчет особого восторга моих родственников, но рассчитывал хоти бы на известное понимание, однако родные и близкие посчитали меня сумасшедшим. Кое-кто, из слабонервного женского пода, даже сымитировал обморок, и пришлось пускать в ход нашатырь.
– Нет, вы только подумайте! Да он и на Земле не может пяти шагов ступить, чтобы ничего себе не сломать! Да он разобьется еще при взлете, размажется по первой же звезде! – восклицали мои тетки и моя впечатлительная матушка. Помалкивали только троюродные племянники-балбесы: они рассчитывали, что им достанется моя коллекция пивных банок.