Всего один взгляд. Невиновный - стр. 1

Беби, даже если вечно

будешь помнить обо мне —

бледные чернила крепче памяти.

Китайская пословица, переложенная в стихотворную форму для песни «Бледные чернила» группы «Джимми Экс бэнд» (автор – Джеймс Ксавье Фармингтон)

Скотт Дункан сидел напротив киллера.

Тишина мрачно-серой комнаты без окон напоминала неловкую тягучую паузу, какая бывает при первых музыкальных аккордах, когда на танцпол не вышла ни одна пара. Помедлив, Скотт непринужденно кивнул. Киллер, одетый в оранжевую тюремную робу и штаны, молча смотрел на него. Скотт сцепил пальцы и пристроил руки на край металлического стола. Киллер – по делам он проходил как Монте Скенлон, но это никак не могло быть его настоящим именем – сделал бы то же самое, не будь его запястья скованы наручниками.

«Зачем я здесь?» – в который раз спросил себя Скотт.

Он специализировался на делах о политической коррупции – в частности, на махинациях с чересчур активным коттеджным строительством в родном Нью-Джерси, но три часа назад Монте Скенлон, настоящий мясник и палач, нарушил долгое молчание и выдвинул требование.

Он потребовал личной встречи с помощником федерального прокурора Скоттом Дунканом.

Это было странно по многим причинам. Во-первых, киллеру не положено что-либо требовать. Во-вторых, Скотт Дункан никогда не слышал о Монте Скенлоне.

Первым нарушил молчание Дункан:

– Вы просили о встрече со мной?

– Да.

Дункан кивнул, ожидая продолжения, но Монте Скенлон молчал.

– Так чем могу быть полезен?

Монте Скенлон пристально посмотрел на него:

– Вы знаете, за что я здесь?

Скотт, не удержавшись, обвел глазами помещение. Кроме него и Скенлона, здесь были еще четверо: с непринужденностью Синатры у фонарного столба к дальней стене прислонилась федеральный прокурор Линда Морган; позади заключенного двумя башнями возвышались неразличимые на вид шкафоподобные тюремные охранники – бицепсы что древесный ствол, грудные мышцы что та кираса. Скотт немного знал этих самоуверенных ребят. Свою работу они выполняли с безмятежностью инструкторов по йоге, но сегодня рядом с этим надежно закованным в наручники заключенным они едва сдерживались. Довершал компанию адвокат Скенлона, хорек, от которого разило дешевым одеколоном. Все выжидающе смотрели на Дункана.

– За убийства, – ответил Скотт. – За многочисленные убийства.

– Я был наемным убийцей. Я был… – Скенлон сделал паузу, – профессиональным киллером.

– Но ваше дело веду не я.

– Верно.

Утро у Дункана началось вполне спокойно – с оформления судебной повестки некоему высокопоставленному чиновнику, отвечающему за утилизацию отходов, – тот «подмазал» мэра небольшого городка. Обычная работа, ежедневная прополка в Садовом штате[1]. Это было всего час или полтора назад. А теперь он сидел за привинченным к полу столом и вынужден был разговаривать с преступником, отправившим на тот свет, по приблизительной оценке Линды Морган, не менее сотни жертв.

– Так почему вы просили о встрече?

Более всего Скенлон походил на постаревшего плейбоя эпохи пятидесятых – ему очень подошло бы крутить романы с сестрами Габор. Маленький, высохший, с зализанными назад седеющими волосами и пожелтевшими от никотина зубами. Его кожа словно приобрела оттенок пергамента – результат воздействия полуденного солнца и пребывания в злачной темноте ночных клубов. Никто из присутствующих не знал настоящего имени преступника. При аресте у него изъяли паспорт на имя Монте Скенлона, аргентинца, пятидесяти одного года. Возраст вроде бы соответствовал его виду, но и только. Отпечатков в базе данных NCIC – Национального центра информации о преступлениях – не оказалось. Программа идентификации по чертам лица выдала большой красивый ноль.