Всё укроется снегом белым… - стр. 24
– А ушёл-то почему? Я понимаю, если бы к любимой женщине, а так, в никуда…
– Понимаешь, я семнадцать лет по нескольку месяцев пропадал на полигонах – Байконур, Камчатка. Платили очень хорошо, и квартиру построили кооперативную, и машину купили. Приезжаю как-то, а мне подруга её рассказывает, приехала моя с юга с младшим. И захлёбывается – такого мужика встретила, такой роман, такой секс, какого она со мной в жизни не видела. Ну я перешёл спать на диван в другую комнату, а когда вытащил Ивана, ушёл.
– Хороша подружка.
– Она скорей моя подружка, мы вместе учились, Неля.
– Так мы с ней в общежитии жили. А сейчас она где?
– Здесь, в Москве. Как-нибудь встретимся. Я им всё оставил, только ребят не хотел потерять. Иван взрослый, а Олегу, младшему, жена со мной и видеться не разрешает. Я подкармливаю его, нажарю целую сковородку мяса, сметает всё.
Пришёл Иван. Костюм – светло-серая тройка, у отца подобной в жизни не было. Голубая рубашка, под цвет глаз, таких же, как у отца. Галстук, туфли, тоже не чета отцовским, в которых он ушёл из дому. Держался уверенно и был неуловимо похож на отца, только у Вити такого лоска не было.
К моей персоне не проявлял интереса – очередная отцовская женщина, ничего серьёзного, раз не перевозит к себе в Сокольники. Немолодая, небогатая, дом обшарпанный, мебель, как с помойки.
«Грюндинг» был новенький, сверкающий, о таком только мечтать. Но и цена серьёзная. У меня где-то внутри прозвучало – «нет», и я произнесла это слово.
– Думаю, стоит подождать. Мне же обещали на Сахалине японский по твёрдой цене. И денег таких у нас нет сейчас.
При словах «у нас» какая-то тень пробежала у Ивана по лицу и исчезла. Он взял магнитофон и ушёл, я ему даже чая не предложила почему-то. Отец проводил его до лифта. В Соломенной сторожке он больше не появлялся.
Позвонила Нина. Всегда звонила я, чтобы отдать деньги за квартиру. Отношения были хорошими, но дружить с ней я не решалась, обожглась на прошлой хозяйке. Она была умна, интеллигентна, одна растила дочку, квартиру сдавала мамину. Та ей твердила, что пятьдесят рублей – это дёшево. Но она жалела меня, понимала, мне больше негде взять.
– Света, нам нужна эта квартира. Приезжает дальний родственник, свой человек, и платить будет не пятьдесят, а семьдесят рублей в месяц.
– Нина, давай я тоже буду платить семьдесят. Я только обжилась, привыкла, надышала, купила занавески, повесила зеркало в прихожей. Прости, я тебе это говорю от неожиданности.
– Да разве я бы выгоняла тебя, это мама. Поживёте до первого числа, а там он приезжает.