Всё укроется снегом белым… - стр. 26

Почему-то в кабине не оказалось места, и мы ехали в фургоне с вещами. На поворотах Витя одной рукой поддерживал меня, чтобы я не билась о коробки, а другой – стиральную машину, первую нашу совместную покупку, символ семейного очага.

Года через два странный разговор:

– Когда ты почувствовала, что мы муж и жена?

– Ты мне жарил гренки, помнишь, а ты?

– Когда ты ко мне переехала.

– Только тогда?

– Мгу. А до этого каждый день ждал, что ты скажешь – всё, Витя, иди к себе или ещё какие-нибудь слова с этим смыслом. Я не верил, что ты переедешь ко мне. Да и когда переехала, казалось – мне всё это снится.

Соседка – полная, с круглым славным лицом, встретила нас в коридоре.

– Виктор Александрович, как хорошо, что вы переехали наконец. Уж так мне страшно здесь одной, так страшно!

– Что он, руку на вас поднимает?

– На меня – нет, слава Богу, раз только замахнулся. Но сами – того и глади, поубивают друг друга. При вас он не станет безобразничать, – заторопилась она, вглядываясь в мои испуганные глаза, – вы не бойтесь! Пойдёмте, я покажу вам, где столик можно поставить. Вот это мой, а у этой стенки можно, или на общем, у окна, мы стираем здесь, сидим, когда готовим. А можете этот столик занять, от бабы Тани остался, я его заняла, но мне два не надо. Я сейчас уберу свои кастрюли.

– Что вы, Мария Николаевна, зачем в ночь! Утром разберёмся, и окошко я вымою.

– Да его уже десять лет никто не мыл.

– Вот я и вымою на новоселье и занавески повешу, я их покупала на кухню в той квартире, где мы жили.

Витя ушёл на работу, я осмотрелась. Комната показалась уютной. Переставить кое-что и можно жить! Кресло-кровать не складывалось и занимало буквально половину комнаты. Я решила его продать. Странно, в голову не приходило просто выбросить на помойку!

Нарисовала цветными фломастерами несколько объявлений, расклеила на своём квартале. И позвонила женщина!

Мы волокли его вдвоём, и она радовалась, что теперь будет, где спать сыну. И мне досталось пятнадцать рублей, ровно столько, сколько Витя заплатил за него осенью.

Я ещё успела вымыть окна, стояла на столе, вешала яркие Витины шторы, когда он вдруг появился в перерыв.

– Пришёл посмотреть, как у тебя дела. Слезай, сам повешу.

– Я тебя не ждала, смотри, какой у меня переворот! И обеда нет. Откуда ты взялся?

– От моей работы две остановки на метро. Сорок минут туда и обратно и ещё двадцать на обед.

– И ты мотался, когда жил здесь?

– Нет, но к тебе буду мотаться, как ты говоришь. Чем тебе помочь?

– Хорошо бы стол передвинуть, сдвинуть диван, а сюда тумбочку. Но ты же голодный!