Все равно моя - стр. 19
Тогда она так и не узнала, что я приезжал к ней.
Так было лучше для всех…
С тревогой смотрю на небольшую рану, переживая за последствия. Она до сих пор без сознания. Слышу, где-то вдалеке звучит сирена машины скорой помощи.
Наконец-то…
Сейчас у меня ее заберут, и я снова останусь с этой огромной дырой в сердце. Пытаюсь запомнить ее слегка изменившиеся черты лица. Она стала ещё красивее…
- Чего застыл? – слышу удивленный вопрос от Ахмета. Передаёт мне ваточку с нашатырным спиртом.
- Чего вытворяешь, Каримов?! – возмущается Палыч, передавая парня нашему водителю Рустаму.
Выхожу из оцепенения, глядя по сторонам и ловя недоуменные взгляды своих коллег.
Язык не слушается, когда пытаюсь выдавить из себя пару скупых слов.
- Алиева, - еле проговариваю, глядя на Альмира. Он единственный в курсе того треша, что бушевал в моей душЕ после возвращения. Больше никому не смог рассказать. Даже брату.
- Да лааадно! - в неверии тянет он, всматриваясь в ее лицо. Затем поворачивается к начкару, чтобы разъяснить.
Вожу ваточкой возле ее носа.
Давай, милая. Пробуждайся...
В этот момент она начинает шевелиться в моих руках, издавая болезненный стон. Ее ресницы трепыхаются, и она открывает свои завораживающие глаза, глядя сквозь меня расфокусированным взглядом.
На секунду закрываю глаза, утыкаясь носом в ее волосы и втягивая неповторимый цитрусовый аромат, который она предпочитала ещё со школьной скамьи.
Моя девочка…
Сердце щемит от переизбытка чувств. Я тону в воспоминаниях о ней, о нас. В том иллюзорном счастье, что разрушил сам, своими руками.
Она слегка отодвигает, чтобы разглядеть мое лицо.
Не сопротивляюсь.
Концентрирует взгляд, всматриваясь.
- Каримов? - вопросительно.
- Ну, здравствуй, Котенок…
Зависает.
Во взгляде проскальзывает радость, и я упиваюсь этим чувством. Потому что оно ненадолго…
Хмурится.
Вспоминает.
Лицо искажает гримаса злости.
Всё…
- Убери от меня свои руки! – психует, пытаясь подняться.
Не позволяю ей этого. Она пока не понимает вследствие шока, что у нее может быть опасная травма головы. Но я за столько лет работы убедился, что с ней шутки плохи. Лучше перестраховаться.
- Лежи, Алиева! Сейчас встанешь и грохнешься на землю! – тоже психую в ответ на ее халатное отношение к своему здоровью.
- Я Бирюкова! Понял?! – цедит сквозь зубы.
Киваю.
Ещё бы не понять… Толстый такой намек, что она принадлежит другому мужчине. И на меня снова накатывает это удушающее чувство тоски и осязаемой боли в области сердца.
Вдруг резко бледнеет и практически шепотом спрашивает:
- Что с сыном?
- Все в порядке с твоим сыном, - успокаиваю ее.