Все пути твои святы - стр. 31
Где-то сзади громко вздохнул профессор, услышал, значит. Его фонарик так хаотично по стенам прыгал, что Виктору показалось, будто это сам профессор по стенам бегает, а не по полу ходит. Впрочем, кто их знает, этих нерусских физиков. Он вот подкрутит что-нибудь в комбинезоне игигском, и тот, того гляди, еще и летать будет. И тут туннель зашипел – газы выпустил. Темнота стала изумрудно зеленой, тени метнулись на потолок.
– Ложись! – Бешено заревел Виктор и сам плюхнулся в зловонную жижу, понимая, что лицо сейчас все в дерьме будет.
Повалились, лежат, молодцы. Только очень далеко что-то шлепает и кряхтит. Он надеялся, что это Макс бредёт, а не тварь какая с тропы зашла. Впрочем, следов зверья здесь не было. Видно хищники на Черной поумней пришельцев были и в такие злачные места рыла свои не совали.
Сколько они лежали, неизвестно. Виктор вроде как отключился, провалился от безмолвия в черный сон, в пропасть бездонную падал. Сначала подумал, что это «колодец», о котором профессор языком чесал, а потом вспомнил, что лежит в туннеле, и закряхтел, глаза разлепил. Свистнул, услышал вдали шаги и легкий свист в ответ. Значит, пошли уже вперед, без его команды. Ну, тогда он отвечать ни за кого не берется. Пусть на них этот свет зеленый выльется… Не то, подумал, что-то не то несу.
Мысли стали путаться, потому что защитное поле почти на нуле, еще чуть-чуть и агрессивная среда прорвется и осядет ядом на коже. Тогда уже ничего не нужно будет, ни базу игигов штурмовать, ни звездолеты искать…
Он поднажал и догнал их возле двери. Круглой и задраенной. Стоят, топчутся, тоже мне, воины света, черт возьми.
– Что там?
– Люк тут кажется закрытый.
Мэри фонарем посветила. В паутину влезла, чертыхнулась, и стукнула в отчаянии по железной двери. Философ осмотрел препятствие, насколько его севший фонарь позволял и молча сел, нос расчесывая. Аллергия у него была на сырость и черные туннели.
– Все, пришли, студент. Распаковывай чемодан, здесь жить будем.
– Да ты не хорони нас раньше времени, на тропе и хуже бывало. Дай мне лучше глотнуть.
– Не осталось ничего, сухо.
Минут десять они посидели в тягостном молчании, потом профессор подтянулся и Мэри его опять встречать побежала. Аж разозлился Виктор, что она с ним все нянчится, как с дитём малым, честное слово. Ему так и слова доброго не скажет, а старикашку чуть ли не на своем горбу тащить готова. Впрочем, не его это дело. Он понял, что пары и газы туннеля потихоньку мозг отравляют, скоро он весь желчный сделается, как Стефан Варшавски.
– Как вы, Борис Натанович?