Все пути твои святы - стр. 19
– Я ж тебе говорил. Ты что, память стер? Обычай такой. Идешь по большому, берешь с собой кольца. Я же тебе даже анекдот рассказывал про две палки и тундру. Традиция, понимаешь. Ну как у вас игига приветствовать горящими лампочками.
– Это не традиция, это программа и не лампочками, а светодиодами.
– Видишь, как у вас, механизмов все сложно. Ничего от души не делаете, все по чужой указке. Жо… В смысле плохая ситуация. Хочется, например, тебе стихи сочинить. Рассвет на Черной тебя вдохновил, а нет – нельзя. По программе ты должен в это время будить арестанта и душ ему холодный устраивать. Ну никакой свободной воли. Ты, чурбан ржавый, знаешь, что такое свободная воля?
– И зачем тебе свободная воля, человек, если у тебя свободы нет и никогда не будет?
Виктор даже перестал с комбинезоном возиться. Так и застыл, наполовину руку в рукав продев. Вот это выдала железяка! Во загнула, правду матку резанула, да острым ножиком прямо по сердечной мышце. Нет у него свободы. Даже если он на Землю свалит, там ведь везде игиги, дьявол их побери. Права, скотина безмозглая. Был бы ты моим личным солдатом, я бы тебя до лейтенанта повысил.
– Ладно, ты там смотри, сильно не философствуй, по уставу не положено. Ты вообще знаешь, кто ты для игигской армии? И-н-в-е-н-т-а-р-ь! Понял? Даже не боевая единица сама в себе, а так, утварь, железка с программой… Колечки мои давай, а то знаешь, диарея не ждет.
Он замолчал, прервал свой словесный понос и прислушался к тихому мерному жужжанию внутри Страуса. Сработало или нет? Холодный пот струйкой стекал с висков. Пять раз прокатывало и он успокоился, решил, что так все время будет. А Страус соображал, жужжал своими думалками и хотелками электрическими. И копался наверное в своей базе данных, искал анекдот о двух палках и тундре. Если ему в железную башку придет мысль сканировать колечки его ночные, всем будет крышка. Лишат пайка всю группу на неделю, и некому будет тропу прокладывать, да побеги за спиной игигов готовить.
И открылась волшебная дверка. Лежали на ней кольца, потертые, поцарапанные, но такие милые. Профессор их соорудил из подручного материала. Котелок у него золотой, варит что надо, хотя и бывает, что шарики за ролики заходят. Ну да ерунда, на Черной так у всех…
– Ладно, пошел я.– Пробурчал Виктор и отвертку свою отложил, запрятал в мягком нутре. – Как управлюсь, вернусь.
– Могу предложить медикаментозное лечение.
– Не а, спасибо, не употребляю. Аллергия у меня на медикаментозное лечение.
Он спрыгнул в синюю ночь, прижимая к груди холодные кольца. Подумал, что бы без них было. Сошел бы с ума в первые дня три. Свихнулся во сне, кромсая вампиров и упырей. А так все еще надежда была и черное, как ад, отчаяние отступало. Машеньку опять же увидит. Сонную, милую, с волосами чуть растрепанными. И как она зевает, мягкими коралловыми губами и рот так изящно белыми пальцами прикрывает… Так бы и любовался.