Всё начиналось в юности - стр. 3
Для молодых парней, ещё не научившихся ценить приобретённые навыки и всё ещё оценивающих прожитый день с точки зрения полученных развлечений, дни, заполненные беспрерывной учёбой и работой, казались потерянными впустую. Это потом, в дальнейшей жизни, придёт к ним осознание того, что пролитый пот, кровавые мозоли и вдолбленные в голову воинские истины не были напрасной тратой сил, времени или "дурацкой задумкой" сержантов и офицеров.
Но осознание это придёт только к тем, кому удастся выжить. А выжить в любой, даже самой маленькой войне больше шансов у того, кто лучше к ней подготовлен.
*
Димка принадлежал к той немногочисленной категории курсантов, которая постигала воинские науки вполне добросовестно. Потому очень скоро в своём взводе он стал одним из лучших. Офицеры и прапорщики часто отмечали его усердие и приводили в пример. Благодаря этому обстоятельству, а так же независимому поведению, иногда граничащему с дерзостью, он быстро нажил себе врагов. Они сформировались из среды сослуживцев-завистников, относящихся к службе как к обузе, и сержантов.
Первые, пытаясь оправдать своё неумение и откровенную тупость на занятиях, хорохорились и прикрывали свою немощь равнодушной маской: " я всё могу, но не хочу…" Они чаще всего и допекали любого, у кого намечались успехи в службе. "Что… тебе больше других надо?", "Брось потеть, всё равно это тебе никогда не пригодится…", "Что ты из кожи лезешь? Выслужиться хочешь?" – вот далеко не полный перечень их доводов, и всё для того, чтобы не обременять себя любимого службой "как надо" и прикрыть отсутствие даже минимальных навыков и качеств, присущих настоящим мужчинам.
Вторые сами совсем недавно прошли всё, что полагается новобранцу, получили воинское звание, а вместе с ним пусть небольшую, но власть над людьми. Сейчас они упивались этой властью и "отыгрывались" за унижения, которые когда-то им пришлось испытать самим. Любая попытка подчинённых проявить независимость и инакомыслие расценивалась ими как "преступление". Виновный должен был быть немедленно наказан, чтобы другим неповадно было, а если он ещё проявлял и упорство, его нужно было сломать. Собственно в этом и заключается один из законов "дедовщины", привнесённый в армию из уголовной среды.
Воинские уставы, требующие беспрекословного выполнения приказов, для командиров, страдающих отсутствием чести и совести, – прекрасная ширма. За ней почти безнаказанно можно творить беззаконие. Именно поэтому проблема искоренения "дедовщины" лежит не столько в плоскости жёсткого контроля "сверху донизу", сколько в моральном и нравственном здоровье людей, приходящих на службу в армию.