Всё началось, когда он умер - стр. 23

– Я тоже хочу, – быстро сказала она, запнулась и решительно закончила: – тебя, Андрюша.

Он встал на колени, притянул гостью, попятившуюся от неожиданности, за талию, вернее, за то место, где она бывает у фигуристых женщин, и поднял голову. Таких незамутненных, веселых и откровенных глаз Катя никогда не видела у дотрагивавшихся до нее мужчин. Такой радостной благодарности во вновь обретшем звучность голосе тоже не слышала:

– Спасибо, любимая.

– Ты меня уже полюбил? – попыталась изобразить насмешливый тон Катя.

Но вопрос прозвучал, скорее, просительно. Она машинально смежила веки и заставила себя погладить Андрея Валерьяновича по светлым волосам. И уже с хмельной безалаберностью отметила, что они чище, мягче и гуще, чем у гитариста.

– Полюбил, – довольно серьезно ответил Андрей Валерьянович и легко встал.

Гораздо позже, ибо в постели он поспешал медленно, Андрей Валерьянович вернулся из ванной к нежившейся под одеялом Кате и, не пряча легкой нервозности, спросил:

– Как ощущения?

– Кайф, – не стала вредничать она.

– Это тебе за «Андрюшу». И за «ох, Андрюшенька», – рассмеялся он.

Катя встрепенулась:

– Снова ох! Вахтерша через час уйдет дрыхнуть, я на улице ночью останусь.

– Здесь ты останешься до утра, – вздохнул, но не с сожалением, а с чем-то другим, непонятным чувством, хозяин.

– Я тогда поваляюсь? – оробела вдруг Катя.

– Конечно. На здоровье. А я займусь ужином, раз уж назвался кашеваром.

Катя представила себе завтрашние физиономии соседок по комнате. Привычный им перепихон редко завершался ночевкой у мужчины, разве что этот мужчина надрался до неспособности вызвать такси в сказочном случае или послать на метро в обычном. Она опишет им дом Голубева. И ничего не утаит про близость. Только скроет, что он на сорок лет старше… Нет, не будет она с ними откровенничать, еще сглазят.

Они с Андреем Валерьяновичем провели отличный вечер.

Андрей Валерьянович представления не имел, кого приласкал, что вполне объяснимо его коротким знакомством с Катей. Он словно водил ладонями по большому теплому камню. Сравнение с куском горной породы, о который больно расшибаешься, Катю насмешило бы. Но Голубеву было не до смеха. Как этот валун оказался на его пути, на что он, не поймешь. Просто, разглядывая его вблизи и трогая, уносишься мыслями в никуда и то морщишься, то улыбаешься бесчувственным лицом. Он неподъемен, а обходить его долго и трудно. Вот и топчешься на месте, где не следовало бы останавливаться. Старику было невдомек, что с точки зрения молекулярного строения камень – самая пустая штука во Вселенной. Но сравнил молодую любовницу именно с этой твердой гробящей пустотой. Катя отдала Андрею Валерьяновичу все, что у нее было, – инициативу. В постели, финансах, уборке, готовке и развлечениях. Он полагал, что отказ от этого означает женскую покорность. Выяснилось – безответственность, которая жестка и очень травмирует, когда с ней соприкасаешься. Катя была гениальна в своем единственном дурном качестве. Не то чтобы держать за что-то ответ, она и браться за него не собиралась. Не знающий наказания и есть воплощенное наказание для знающего.