Все ловушки Земли - стр. 26
– Не думаю, – сказал Наполеон.
– Будь у них правительство, – заметил Эбенезер, один из игроков Наполеона, – может, что-нибудь и получилось бы. Вы бы говорили с представителем всего населения. А так придется беседовать в каждой деревне. Тут никакого времени не хватит!
– Ничего не поделаешь, Эб, – ответил Шеридан. – Ничего другого нам не остается.
Но тут как раз начался сбор подаров. Туземцы трудились на полях с невероятным усердием: выкапывали клубни, раскладывали их сушить, погружали в тележки и на себе везли к амбарам – тягловых животных на Гарсоне-IV не было.
Они выкапывали клубни и свозили их к амбарам, тем самым амбарам, в которых, согласно их клятвенным заверениям, никаких подаров не было.
Они не открывали больших дверей, как им, казалось, следовало бы сделать, а пользовались дверкой, прорезанной в одной створке. И стоило кому-нибудь из земной команды появиться поблизости, как они расставляли охрану вокруг всей площади.
– Лучше к ним не соваться, – посоветовал Авраам. – Если попробуем на них надавить, неприятностей не оберешься.
А потому роботы собрались в лагере, дожидаясь окончания уборки. Наконец она завершилась, но Шеридан решил выждать еще несколько дней, чтобы гарсониане успели войти в обычную колею.
Затем они вновь отправились в свои деревни, и на этот раз Шеридан пристроился на платформе с Авраамом и Гедеоном.
Первая деревня на их пути мирно дремала в лучах солнца. Нигде не было видно ни единого ее обитателя.
Авраам посадил платформу на площади, и троица сошла с нее.
Площадь была пуста, и все окутывала тишина – глубокая, могильная тишина.
У Шеридана по спине забегали мурашки – в этой безмолвной пустоте словно затаилась жуткая угроза.
– Может, они устроили на нас засаду? – предположил Гедеон.
– Не думаю, – возразил Авраам. – Народец этот очень мирный.
Они осторожно пересекли площадь и медленно пошли по улице.
Улица тоже была абсолютно безлюдна. И – совсем уже странно! – двери некоторых домиков были раскрыты настежь, а окна слепо щурились на пришельцев – занавески из пестрой грубой ткани исчезли.
– Может быть, – предположил Гедеон, – они отправились на праздник урожая или еще какое-нибудь ритуальное торжество?
– Они бы не оставили двери открытыми, – объявил Авраам. – Я прожил рядом с ними несколько недель и изучил их привычки. Они бы закрыли дверь очень тщательно и для надежности еще подергали бы.
– Но ветер…
– Ну нет, – возразил Авраам. – Тогда бы, может, открылась одна, а я отсюда вижу их четыре.
– Надо бы посмотреть, – сказал Шеридан. – Пожалуй, пойду я.
Он свернул в калитку и медленно пошел по дорожке к домику с открытой дверью. У порога он остановился и заглянул внутрь. Комната перед ним была пуста. Он вошел и заглянул в остальные комнаты. Они тоже оказались пустыми – в них не было не только хозяев, но и вообще ничего: ни мебели, ни утвари, ни хозяйственных мелочей – голые стены, пустые стойки, сиротливые крючки. Никакой одежды. Ничего. Дом стоял мертвый, выпотрошенный, жалкий, убогий, брошенный за ненадобностью.