Время вороньих песен - стр. 35
Перед выходом в сумерки я вдоволь наигралась с магическим жезлом, который продолжила звать волшебной палочкой, истыкав, наверное, все бытовые приспособления, какие нашла. Светсферы зажигались, стоило поднести жезл на расстояние нескольких сантиметров к активатору. Плита слегка упрямилась, но я решила, что со временем мы придем к соглашению.
Чтобы вскипятить воды пришлось изучить краткую инструкцию для чайников, расположенную на нагревательном элементе и состоящую из трех схематических рисунков. После успешного запуска я нагло воспользовалась термосом соседки и сделала чаю с собой. Пальто у меня на рыбьем меху, гулять я собралась качественно, и горячее лишним не будет.
Только мне горячего и без чая досталось.
Спустя полтермоса на выходе из парка началась жизнь. В смысле, что Звонца — на самом деле очень тихое место, а тут все бурлило. Сновали разномастные экипажи и странные повозки, гуляли и бежали по делам люди-нелюди, от вывесок и светсфер рябило в глазах.
Перейдя бурную улицу, я обнаружила приличного вида лавку, откуда вышла с пакетом, полным как вкусного, так и полезного и не слишком нуждающегося в термальной обработке перед употреблением. Перехватив приобретенное поудобнее, я решила возвращаться.
Затяжные сумерки переходили в густой синий вечер, а мне еще через весь парк обратно. И тут он обернулся. Высокий худой человек в плаще с капюшоном. И его обычное в общем-то лицо, скуластое и остроносое, вдруг потемнело, ввалились щеки, кожа обтянула череп, черным очертился рот с впалыми губами и глазницы.
Я поняла, что он понял, что я вижу, оскалился острыми, как иглы, зубами… и показалось…
…что снова в той жуткой комнате, душной и воняющей кровью, болью, страхом, от которого сводит скулы, и колени становятся ватными…
Я шарахнулась в переулок, покрываясь мурашками, кажется, не только снаружи, но и изнутри. Кто он? Почему он обернулся? Почему так смотрел? Почему никто не видит, какой он?
Меня держали. Вернее, придержали за плечи очень аккуратно, и я поняла что в панике едва не оттоптала ноги какому-то прохожему.
Он был без шляпы. На длинных волнистых волосах алмазами посвечивали капли, кипенно-белая рубашка с острыми, как ножи, уголками воротничка и алый шейный платок выглядывали из пальто с расстегнутыми верхними пуговицами.
Несостоявшийся пострадавший завладел моей рукой и, чуть склонившись, поднес к губам. Полоски кожи между краем перчатки и рукавом коснулось дыхание… С вампирами всегда так? Долгие две секунды гадаешь, куснет или изобразит вежливый поцелуй, не касаясь кожи?