Время последних песен - стр. 2

– То есть дома всё нормально, – глупо хихикнул тогда я.

– Уже. Двести тысяч лет нормально,

Я не стал, как в кино переспрашивать. По всем признакам мне довелось оказался где-то далеко от дома. Очень далеко. И отнюдь не в пространстве, а во времени. Вот только, убей бог, никак не мог вспомнить, как пролетели последние две сотни тысяч лет моей жизни. Видимо я очень заботился о своём здоровье всё это время, ибо ничуть не ощущал на своих плечах тяжести столь почтенного возраста.

Собственно нас психологи готовили перед полётом к долгому расставанию с родными и Землёй. Конечно, речь шла о месяцах, а не годах и уж тем более тысячелетиях. Но может только благодаря их грамотной работе я и принял реальность, не сойдя сразу с ума. Однако, похоже, здесь всё было устремлено к одному – как можно быстрее добиться подобного результата, как ответа моей психики на поток безумной информации.

– Тебя подобрали на обломках боевого катера, – сообщила мне каюта, в ответ на мои попытки выяснить причину столь огромного пробела в моей памяти величиной аж в двести тысяч лет. – Силы Земли двести тысяч лет назад и в космос-то едва выходили. Дальше чем об орбитальных и полётах к ближайшим планетам и речи не шло.

Мой мозг что-то начал вырабатывать, но пока не давал полностью прийти в себя. Вопросы возникали во множестве. И всё же начать, как мне показалось, стоило с элементарных.

– И как я оказался на боевом катере? – Поинтересовался я, просто для завязки сложного, похоже, разговора.

– Ты был его пилотом, – сообщила каюта. – Но остальные вопросы скорее непосредственно к кораблю. Он знает больше.

– Хорошо, – согласился я. – Начало положено. Я – пилот. А что было раньше?

– Странный вопрос.

– Для меня тоже.

– Раньше ты был пилотом.

– Чего?

– Боевого корабля.

Похоже, круг становился замкнутым. И я совсем не ведал, что мне теперь делать со всем этим.

– Поговори с капитаном, – предложил внезапно корабль. – Он сам когда-то очень давно оказался здесь примерно так же, как ты. Он поймёт тебя.

Не знаю причины, но в душе поднялась такая сумасшедшая ненависть ко всему миру. Поднялась, подсказала и быстро утихла. И действительно, мир то тут причём? Но как же неприятно оказаться в ситуации более всего походящей на болезненный бред пациента клиники для душевнобольных космонавтов. Мне не известно: существуют ли таковые в принципе. Хотя ещё со времени подготовки к первому полёту человека предполагалось в числе прочего, что космическое пространство способно лишить пилота разума. Значит, к подобному повороту событий должны были готовиться. Недаром же до сих пор гуляют слухи о том, что Гагарин был не первым полетевшим, а первым удачно слетавшим. Не погибшим при старте, не сгоревшим во время посадки, не лишившимся рассудка, но вернувшимся живым и сохранившим при этом здравый ум человеком.