Время нечисти. Мистические истории - стр. 22
Стук-стук – глухо стучат в дверь. Стук-стук – тут же звонко в окно. Бах! – словно большим сапогом припечатали.
Разозлившись на сумасшедшую бабку, Татьяна распахивает дверь, но за ней пусто. За домом небось прячется…
Прихватив фонарик, Татьяна идёт за угол дома. Зловонно-сладкий запах разлагающейся плоти ударяет в нос.
– Что за вонища? – она почти кричит.
Жёлтое пятно фонарика бежит-скачет по траве в поисках источника вони. Тёмный силуэт выделяется на фоне орешника. Подсвечивая себе дорогу, Татьяна идёт вперёд, к дереву. Остановившись перед деревом в паре шагов, она направляет луч к корням.
Та самая уродливая кукла, кем-то заботливо установленная, подпирает ствол орешника. Недоразвитые ручки-ножки такого же сине-фиолетового цвета, как и всё туловище. Из центра живота, свернутая в глянцевый жгут, вьётся длинная тёмно-коричневая кишка – пуповина. Круглая головка на тоненькой, будто надломленной, шейке неестественно наклонена в сторону. Между полусгнившим носом и верхней губой зияет огромная расщелина. Маленькие белые глазки, как у варёной рыбы, немигающе смотрят перед собой.
– Мама, кушать… – Углы рта расплываются в стороны, обнажая ряд мелких острых зубов.
– Мама, кушать. – Неуклюжими, но быстрыми прыжками кукла приближается к Татьяне.
– Ам-ам, – разевает уродливый провал рта.
Татьяна в ужасе пятится. Швыряет фонарик в живот – нет, не игрушки – твари! Разворачивается и бежит к дому. За спиной она слышит утробное рычание и мягкий топот. Она не оборачивается, но знает, чувствует: тварь по-звериному, на четвереньках, бежит следом.
С колотящимся сердцем Татьяна забегает в дом и, подперев дверь стулом, забивается в дальний угол.
Существо, подвывая, скребёт обшивку двери.
– Мама, впусти…
Татьяна зажмуривается. Горячие слёзы бегут по лицу.
– Уходи, уходи… – горячо шепчет она. – Я не твоя мама, не твоя…
Шорохи стихают только с первыми лучами солнца.
Через пару часов семья Ерёминых уже ждала первый автобус до вокзала.
***
Короткое питерское лето подходило к концу. Всё чаще вечерами дул прохладный ветер и ясные дни сменялись дождливыми. Татьяна с Егоркой погрузились в обычные дела. Всё было хорошо. Почти… Свет в коридоре перестали выключать на ночь, а Татьяна пила таблетки, помогающие погрузиться в тяжёлый сон без сновидений.
Иногда даже в этом тяжёлом сне она слышала, будто кто-то царапается к ней сквозь дрёму. Она пыталась открыть глаза, но не могла. Мешали таблетки. Нет, это были не мыши. Какие мыши на двенадцатом этаже?
Егорка не признавался, что тоже слышит странные звуки, но спал, видимо, плохо. По утрам он бродил по квартире разбитый, несобранный, приходилось помогать, как маленькому. Ничего, зима придёт, странное лето забудется, утешала себя Татьяна. Она решила, что нужно попробовать разные кружки, чтобы у сына было занятие. Глядишь, аппетит появится, станет не таким бледным и чахлым. А то будто одна Егоркина тень осталась.