Время дракона - стр. 22

». Я спрашиваю: «Что же прикажешь делать там, батюшка?» Дед ваш отвечает: «Да ничего трудного делать не нужно. Просто живи-поживай, смотри по сторонам, слушай и обо всём, что при дворе делается, в письмах сообщай. Дам я тебе грамоту к Жигмонду, а в грамоте будет сказано, что я превелико уважаю Его Королевское Величество и потому шлю к нему своего среднего сына на службу». Я спросил: «А если служба окажется мне не по плечу?» Дед ваш меня ободрил: «Не робей. Главное, там показать себя удалым витязем, то есть проявить три умения: умение биться с другими витязями, умение охотиться и… умение пить вино». Как ваш дед это сказал, так робость моя мигом пропала. Чего робеть, если я во всех трёх науках был мастер. Драться я с малых лет любил, охотиться тоже, а вино пить все любят… ой… – Время от времени рассказчик говорил что-нибудь «лишнее», с нарочитым испугом косил глаза в сторону жены и прикрывал рот рукой. Дескать, само вырвалось.

Дети весело смеялись. Влад знал – отец говорит так, чтобы поддразнить мать, и она, тоже зная об этом, снисходительно качала головой:

– В третьей науке ваш отец не очень-то стремился преуспеть. И слава богу.

– И вот отправился я за горы, – продолжал рассказчик. – Ехал долго. А вокруг всё чужое, и жители говорят непонятно. Прислушаешься, а речь у них такая, будто деревья шумят «ше-ше-ше». Попробуй пойми этот шелест.

Отправившись в своё первое путешествие, отец поначалу оказался именно в тех землях, где теперь жили его жена и сыновья, поэтому малолетний Влад мог легко оценить всю меткость родительских наблюдений. Речь венгров и впрямь напоминала шорох сухих осенних листьев. Во многих словах слышалось это шелестение, а если на улице остановиться и закрыть глаза, то могло показаться, что вокруг тебя посвистывает ветер.

Будучи совсем маленьким, Влад любил так играть – дождавшись, пока нянька отвлечётся, выбегал из дома, останавливался посреди улицы, закрывал глаза и слушал. Мимо шаркали чьи-то ноги, со всех сторон слышалось «ше-ше-ше». Может, прохожие обращались и к мальчику, стоявшему с закрытыми глазами, дескать:

– Что ты, малыш, тут мешаешься? – Но мальчик не понимал, а старался уловить ещё один звук, пробивавшийся сквозь шелестение – то были удары металла о металл «тюк, тюк, тюк».

Дом, в котором жил Влад, находился на перекрестке двух улиц, одну из которых занимали кузнецы. С самого рассвета и до темноты с этой улицы слышался звонкий стук. Днём звуки заглушались другими, но если закрыть глаза и сосредоточиться, то различалось ясно.

Вот так малолетний игрун замирал и стоял, пока не надоест, или пока кто-нибудь не схватит за руку и резко не оттащит в сторону – спасая от проезжающей мимо телеги. Под телегу Влад рисковал попасть всего два раза. В первый раз, когда его дёрнули за руку, он открыл глаза и увидел прямо перед собой незнакомое перепуганное лицо, женское. Он почему-то сразу решил – у этой женщины есть маленькие дети. Она беспрерывно тараторила, но Влад не понимал, а затем услышал грохот почти над самым ухом, обернулся и увидел здоровенные деревянные колёса гружёной повозки, проезжающей мимо. Они выглядели совсем не страшными – страшно было, когда кто-то вдруг вцепился в руку и потянул.