Время для счастья - стр. 7
А Ольгина бабуля первое готовила на два дня – максимум. И покупные сладости не признавала – как можно есть этот крашеный маргарин?
Ежедневно к ритуальному вечернему чаю она пекла тонюсенькие слойки с вареньем, коричные коржики или ореховое печенье. И чай заваривался в старом фарфоровом чайнике, настоящем китайском, «правильном» – с облезлыми малиновыми драконами.
Родственники Ольги обращались к нему на «вы». Здесь было не то чтобы уважение, скорее черта – ты чужой, не наш, и мы тебе не очень-то верим.
Впрочем, он почти не сомневался – Ольгу они от этого брака не отговаривали. Здесь уважали чужое решение, и было свято невмешательство в чужое личное пространство.
Поселились они в узенькой «девичьей» Ольгиной комнатке. Диван, письменный стол, стул, книжный шкаф. Свадьбу не справляли – к чему? Только семейный ужин в тесном кругу. Родители жены подарили на свадьбу поездку в Питер. Походите по музеям, сходите в Мариинку. «Ты, Ольгуша, не была в Питере уже три года!»
Из Питера они и «привезли» Ксюшу.
Внучку и правнучку все обожали – уже почти и не надеялись на такое счастье!
Ему даже показалось, что ему за Ксюшу «все простили». Правда что? Тогда еще и прощать было нечего. Почти нечего.
Над Ксюшей вились все четверо ежеминутно. Андрею доверили только воскресные прогулки («Не больше двух часов, следите за погодой и ветром, трогайте носик, не по тротуарам – ни-ни! – подальше от машин, только зеленые дворы»).
Он выкатывал коляску с дочкой и шел по Арбату. Ему казалось, что он вырвался из темницы на волю. Глазел на витрины, ел мороженое, останавливался около только что появившихся бродячих музыкантов.
Однажды его «засекли» – теща пошла в булочную – и от прогулок с дочкой отстранили («Вы, Андрей, больше не вызываете у нас доверия»).
Ольга словно забыла про него – дочка, поздняя и такая долгожданная, захватила ее полностью. Ее волновало теперь только купание в череде, прокипяченное масло для смазывания кожи, ватные тампоны, которые она с остервенением крутила каждый вечер – для глазок, ушек и прочих мест.
На кухне висели пеленки, которые усердно кипятились круглые сутки в огромном эмалированном баке. Андрея заставляли натирать на крупной терке детское мыло для кипячения и мыть детскую ванночку – все, что ему смогли доверить.
Ему казались отчаянной глупостью все эти манипуляции – например, проглаживание распашонок и ползунков с обеих сторон и кипячение упавшей на пол соски. Он вспоминал беспечность своей первой жены и рождение их сына. Ничего такого не было и в помине. Ничего не кипятилось сутками… Они оставляли сына на глуховатую соседку и убегали вечером в кино. Соседка спала, а мальчик, оторавшись и словно поняв безнадежность этого предприятия, тоже засыпал.