Временной парадокс. Искушение герцога - стр. 13
Уже после Итан слышал о скандале, связанном с той свадьбой: как оказалось, несмотря на дружбу наследников двух семей, родители молодоженов не спешили родниться. Каждый преследовал корыстные цели и надеялся пристроить отпрысков наиболее выгодно для семьи. И породниться с такой же знатной, но беднеющей семьей – не то, на что был расчет. Но Джулия и Чарльз разрушили планы родных, чего им не простили.
Лорд и леди Эванс публично отреклись от дочери и не желали видеть в своем доме вместе с Чарльзом, несмотря на попытки тогда еще только маркиза, то есть, Оливера, вразумить родных. А вскоре после этого скончался и лорд Эванс, передав титул Оливеру. И леди Эванс обвинила в этом дочь, мол, она своей выходкой и самовольством свела отца в могилу.
Но если Эвансы просто выбросили молодоженов из своей жизни, то Питерсы поступили куда более жестоко. Они были вынуждены жить с невесткой, из-за того, что Чарльз уже вступил в наследство и унаследовал дом, в котором остались его мать, тетка и сестра. Вот они-то стали всячески изводить новую хозяйку дома, что усугублялось постоянными отъездами Чарльза, который пытался обогатиться, но вкладывал деньги в провальные проекты, в чем женщины дома Питерс опять винили, почему-то, бедняжку Джули.
Грант вспоминал, что уже через год замужества несчастную Джулию буквально довели до нервного срыва, о чем вскоре стало известно всему высшему свету, стараниями свекрови и золовки. Это стало первым камнем в закладке мнения об начинающейся истерии Джулии. Неизвестно, что предпринял Чарльз относительно женской половины своей родословной, но жену забрал в очередное путешествие с собой. Откуда сам уже не вернулся. А спустя несколько недель после известия о гибели графа Питерса, его вдова окончательно рассорилась со свекровью и другими родственницами, став высказываться весьма нелицеприятно о современном обществе и роли женщины в нем. Особенно досталось как раз свекрови, которую уже явно нестабильная Джулия публично унизила, поставив на место в весьма грубой и вульгарной манере.
В ответ на это, старшая мадам Питерс подсуетилась и через свои связи попыталась признать невестку невменяемой, упрятав ту в дом для душевнобольных. А заодно повесить на Джулию все смертные грехи, включая убийство ее собственного мужа.
Мужчине было сейчас неловко об этом вспоминать, но в тот момент, когда до него дошла некая просьба о способствовании признании Джулии Питерс невменяемой, ведомый некоторыми личными мотивами, он присоединился к данным начинаниям. Ему было плевать на обвинения в убийстве, так как не верил в это. Но в то время Итан только вступил на пост члена парламента и ему требовалось одобрение партии для дальнейшего продвижения. Он не мог позволить разлетаться уничижительным речам на устоявшийся консервативный порядок. Даже если придется признать женщину – невменяемой.