Вразумление красным и комфорт проживания - стр. 37
Петя честно растерялся от того, что так всего было много и в то же время так ему понятно. На груди его горел знак делегата съезда, перекликаясь с красными звездами Кремля, которые вознеслись над Крестами Архангельского собора – памятника старины глубокой. Кто вспомнит-то сегодня упокоенного здесь Михаила Федоровича? А Петя чувствовал, что становится другим. Он сегодня видел Ленина. Он ощущал себя частью новой общности людей – советского народа, авангарда человечества. Теперь Петр Николаевич – номенклатурный, теперь он второй секретарь горкома ВЛКСМ с высшим политическим образованием и правом проведения бюро. У него новая множительная техника для директив по первичкам и еще пропуск в столовую и буфет горкома партии. В суде больше не заседает, другие предполагаются общественные нагрузки по агитации и пропаганде – это статьи в прессу и участие в региональных мероприятиях.
В этом году варилась похлебка из Солженицына. Пену сняли, а бульон совсем жидкий оказался и бесцветный, а хотелось, чтобы он был наваристый и красный. Ну уж как получилось.
Дела местного штаба тоже не оставляли Петра Николаевича. Не очень-то по масштабу должности, но пришлось по личной просьбе секретаря горкома партии вернуться в пионерское прошлое. Обезглавленный и поруганный Храм в селе исчерпал себя за десять лет как картофелехранилище. Современные подходы требовали сравнять его со складками местности. Петр Николаевич подготовил идеологическое основание, мероприятие и лозунги субботника – это было частью его работы. Все остальное сделал объединенный комсомольский взвод учащихся, подкрепленный тяжелой техникой. Все получилось. Только опять вспомнили о пропаже Креста. Тема, хоть и не острая, но тогда недоработанная, сейчас чуть беспокоила. Сельчане выглядели насупленными, еще помнили двух своих покойников.
***
Дорогой Леонид Ильич 7 мая 1976 года, наконец, дослужился до маршальского звания. Осенью этого же года началось слушание в суде событий 8-9 ноября на большом противолодочном корабле (5 ПК «Сторожевой»). Углубляясь в революционную теорию, упрямо конспектируя классиков марксизма-ленинизма, Валерий Саблин стал идеалистом-революционером, за что и был расстрелян по приговору советского суда.
Я весь этот год оголтело занимался конспектированием тех же авторов плюс еще пяти-шести подобных. Таков учебный план. Учеба по расписанию, жизнь по графику, сессия в новом, 1977, году. Из дома вести не очень хорошие, отец еле ходит, болезнь его не лечится. Мама храбрится. От друзей вестей нет, видимо, хорошего ничего не случается. Мама пишет: «Соседка спрашивает, где же твой сыночек. Я отвечаю: в университете. Так соседи уверенно кивают, что многие сейчас в университетах, да еще и не по первому разу». А на мари цветет морошка, и жаворонки поют любимые песни детства. Третий год пошел, как зарекаюсь обязательно поехать на неделю домой. Желание увидеть и услышать дом аж в ноздрях щекочет, но нет пока возможности. Много услышано и прочитано. Одно желание, чтобы на все это собственное мнение как можно позже стало оформляться. Хожу на комсомольские собрания. Оголтелые приспособленцы и лицемеры на факультете были кратно отвратительнее, чем в ротной стае в стройбате.