Вразумление красным и комфорт проживания - стр. 40

Как-то стал обращать внимание, что Олег стал приносить и уносить пакеты с буржуазными надписями. В пакетах было что-то ровно упакованное, приглаженное и какое-то таинственное. Про них он не рассказывал, даже в порывах своих вечерних и полуночных словоблудий. Да мне было и неинтересно. Я вживался в образы и смыслы учений классиков и законодателей текущей жизни, в которой так вольно дышит человек. Вразумлялся, но конфликт назревал, такой очень местного значения, но лиха беда начало.

Весна – прекрасная пора. В коридоре общежития как-то днем встретился с Аней, Олежека музой. Она была по меркам и моде этого дня одета восхитительно, в сарафане из джинсы с железными пуговицами и железными бляхами. Прямо шло ей. Не смог удержаться от похвал. И она поведала в радостях от обретенного счастья, что копила деньги еще со школы, мама помогла, последняя стипендия, и еще чуть-чуть должна осталась, а Олежек приобрел и приодел. 220 рублей, вот аж как. Я-то понял давно, что друг ее фарцует, и случайно вчера слышал разговор, что наш активист приобрел его за 160 рублей, а ей продал, получается, за 220. Это была плата за любовь в мои засранные уши.

Тут и началось. От него – заявление в деканат о невозможности проживания совместно, о невозможности подготовки к занятиям и соблюдения режима. В заявлении членство в КПСС прошло красной нитью. Я не успокоился и чуть не лишился статуса студента. Но учась опять же чему-то плохому, согласился на версию несовместимости характера. Но почувствовал, что ко мне стали присматриваться. А высокая и грудастая Анечка в красивом сарафане и маленький, лысоватый Олежек, как и прежде, расхаживали под ручку и щебетали голубками. Только чаевничали уже в другой комнате общежития. Анечка знала правду, но любовь – это сила и стоит, конечно, дороже, каких-то сраных шестидесяти рублей. К слову, Олежек скоро пропал без адреса отбытия, и только через много лет его видели сторожем-охранником в «Эрмитаже», уже с бородкой-клинышком.

***

«Уважаемый господин Зотов!

Так как аборигены предрекают зиму лютую и снежную, а по нашему маршруту двигаться можно только по малому снегу, пишу с ответом. Карту составить возможности не представилось за отсутствием даже циркуля и транспортира. Отписываюсь по ориентирам. Обещают, что добраться на собаках при благоприятной погоде можно в два дня. Но вы можете даже в один день уложиться, если с ними встретитесь в обозначенный день, на месте, ими определенном. Это Медвежье озеро, когти четвертой лапы. Я сам разумею, что это самая южная часть обозначенного озера. Район Вашего присутствия они всегда обходят с юга, считая Ваши земли грязными. Они до того места пойдут строго на юг, до устья реки Нельма, а потом на запад, к Медвежьей лапе. Это займет у них день. Второй день вам придется путешествовать вместе, опять строго на юг, до озера Гиляко-Абунан. Пройдете озеро, потом по ключам, к восточному побережью, в залив Уркт, и пойдете по льду залива к месту, сразу заметному своей высокой сопкой по имени Сахарная голова. Аборигены, существуя на марях и болотах, хранят предание о потопе, когда всех их богов поглотило море, и теперь из поколения в поколение, святилища располагают только на таких недоступных воде местах. В этой сопке, в тайниках, они хранят свои святыни, и, волею судеб, и наша там сохранилась, надеюсь очень. Вас туда могут не пустить, не настаивайте. В этом они очень упрямы и несговорчивы. Заберите наше, и к себе тем же путем. Нарочный с письмом должен Вам передать амулет, смысл его и мне непонятен, но Вам его надо передать при встрече, на когтях медвежьих. Как ключи замерзнут, надо двинуться, день Вашей с ними встречи я сообщу.