Врата небесные - стр. 26
– Бедняжка Мина… – сдавленно вздохнул я. – Мне жаль ее.
– Потому что она умерла?
– Потому что она не была счастлива.
Нура сделала над собой усилие и заявила:
– Нет, была. Неоднократно.
– Мина?
– Всякий раз, как она беременела и производила на свет дитя.
– Ни один ребенок не прожил больше года.
– И все же! Она могла радоваться девять лун и еще год. После дождя – солнце и наоборот. Я ей завидую…
– Ты?! Ты завидуешь Мине? Вялой, слабой Мине? Лишенной привлекательности Мине? Немой, как рыба, тихой Мине? Да ты шутишь, Нура! Ты несравненно лучше. Ты во всем превосходишь ее. Ты роскошнее, веселее, умнее, любознательнее ее…
– И бесполезнее…
Я остолбенел. Она смерила меня взглядом. Я наконец осознал, что ее мучает. Нура яростно набросилась на меня:
– Почему Мина не сохраняла своих детей? Они погибали либо у нее во чреве, либо едва выйдя из него. Три выкидыша и четыре мертворожденных ребенка…
– Пять, – непроизвольно поправил ее я, вспомнив последние роды, которые стоили жизни матери и младенцу.
– Три выкидыша и пять мертворожденных детей! Почему? Скажи мне, Ноам, почему? Почему?
– Боги не любили Мину! Она сама твердила это, да и твой отец говорил: Боги и Духи не желали ни чтобы она жила, ни чтобы рожала потомство.
– А если причина, препятствие – это ты? Ты тот, кто с трудом воспроизводился? Ведь выкидыши и мертворожденных младенцев можно отнести и на твой счет…
– Я много раз это предполагал. Особенно упорно – когда хоронил Мину. Однако Тибор утверждал обратное, и через некоторое время я… я получил доказательство, что он был прав.
Нура побледнела:
– Твой сын Хам?
Я мгновенно замкнулся. Хам находился в зоне неприкосновенного, на территории, куда я никому не позволял вторгаться. Подозревала ли Нура об этом? Она придвинулась ко мне, обняла и нежно потерлась своим носом о мой.
– Ты не рассказал мне, что произошло.
Я упрямо покачал головой. Нура мягко настаивала:
– Кто она была?
Предвидя, что тепло ее тела, ее ласки и сочувствие побудят меня к признаниям, я попытался оттолкнуть ее:
– Нура, мы вовсе не должны знать друг о друге все, верно?
Она снова обняла меня и прошептала мне в ухо:
– Я тебе все сказала, а ты мне – нет. Не хочешь отвечать?
– В отличие от тебя, я неспособен не отвечать тебе.
И по возможности с минимумом подробностей, а скорее, с тщательным их отбором, я рассказал ей о своей встрече с Титой великолепной. Описал удивительную Пещеру Охотниц, ее исключительно женское население, члены которого, если им того хотелось, принимали у себя мужчин, совокуплялись с ними, а затем спроваживали своих гостей. Гордые и независимые, эти женщины, даже забеременев, умели обойтись без самцов. Я поведал Нуре о том, как Тита избрала меня в качестве производителя, забеременела, родила, не рассчитывая на мое дальнейшее вмешательство, и одна растила свое чадо. Однако я скрыл от Нуры недуг Титы, осознавая, что, если расскажу о глухоте и немоте Охотницы, Нура догадается о сильной физиологической составляющей нашей связи. Охваченный волнением – говоря о Хаме, я всегда испытываю трепет, – я приступил к описанию важнейшего эпизода, того, что произошел во время потопа, когда Тита скакала верхом, прижимая к животу новорожденного сына, и, заметив меня на судне, бросила мне ребенка прямо перед тем, как Волна накрыла ее.