Врата Афин - стр. 23

– Спасибо, стратег, – сказал Ксантипп, осознав, что пауза затянулась.

– У тебя больше опыта, чем у кого бы то ни было, за исключением, возможно, Мильтиада. Ты должен быть рядом с ним, давать ему советы. Этот Каллимах ничем ему не поможет.

– Я служу на его фланге, – ответил Ксантипп. – Этого достаточно.

Пытался ли Фемистокл польстить ему или просто подводил к тому, чтобы он сказал что-то такое, о чем будет сообщено позже и что может быть использовано против него? Ксантипп не знал, но понимал, что доверять Фемистоклу не стоит.

Эту манеру поведения Ксантипп перенял у Аристида. Он не поддастся искушению улыбнуться или рассмеяться и не допустит, чтобы его вынудили высказать опрометчивое и необдуманное мнение. Выбранный им оборонительный стиль стоял твердой стеной против живого, быстрого ума того, кто с блеском в глазах наблюдал за ним.

– Я рад, что ты видел спины персов, – сказал Фемистокл, повернув голову так, чтобы его услышали не только в ближайших шеренгах. (Интересный прием, подумал Ксантипп.) – Мы увидим такое снова, возможно, сегодня до захода солнца. Знаешь, я сначала разозлился, когда услышал, что спартанцы не собираются в поход. Представляю, как они сидят там, размахивая своими дымящимися миртовыми ветками, в то время как мы защищаем побережье. Это оскорбление! Какой праздник может быть важнее матери всех городов? Позволить персам пройти маршем через Пелопоннес, потому что спартанцы ждут новолуния?

Некоторые засмеялись, но Ксантипп нахмурился, чувствуя себя неловко оттого, что другой стратег так легко допускает богохульство. Богов слишком легко обидеть, уж он-то знал это очень хорошо.

– Но потом, – продолжил Фемистокл, – я подумал: как будет приятно, если спартанцы опоздают к сражению, в котором мы уже победили!

При этих словах Ксантипп посмотрел на Эпикла. Его друг ухмыльнулся, услышав эхо своих собственных чувств.

Фемистокл усмехнулся и покачал головой:

– Я провел утро, размышляя, что бы такое сказать им в этих обстоятельствах! Можете представить себе их физиономии? Говорю вам, я предпочел бы сражаться рядом со своими братьями, афинянами, нашими гоплитами…

Его голос слегка посуровел и зазвучал чуть громче, привлекая все большее внимание. Ксантипп поймал себя на том, что его собственное сердце забилось быстрее вопреки всем сомнениям.

– …ради нашей победы. Я бы не променял свое место в этих шеренгах на дворец в Спарте или где-либо еще в Греции. Клянусь Аресом и Аполлоном, победа будет за нами! Слава будет за нами! Мы не будем делиться этим ни со Спартой, ни с Фивами, ни с Коринфом, по крайней мере сегодня. Потому что мы – одно целое. Мы Афины. Один народ, один язык, одна культура!