Врачи, пациенты, читатели. Патографические тексты русской культуры - стр. 113

. Среди доказательств эффективности животного магнетизма Ганеман называет здесь же «неопровержимые примеры» «оживления людей, которые в течение некоторого времени по внешнему виду казались мертвыми, наиболее сильной, вызываемой состраданием волей человека, полного сил или жизненной энергией». Ключевыми словами в объяснении эффективности животного магнетизма в изложении Ганемана оказываются, таким образом, «воля», «жизненная энергия» и соответствующее умонастроение гипнотизера (заставляющее вспомнить о Пюисегюре). К 1830-м гг. в контексте возрастающего интереса к самому Ганеману и гомеопатии [Weltgeschichte der Homöopathie 1996][301] «животный магнетизм» все чаще истолковывается в терминологии, предопределившей его позднейшие аналогии не только с гипнозом, но также с психотерапевтическим «эффектом плацебо».

Наиболее веской причиной научной реабилитации учения и имени Месмера явилось, однако, распространение шеллингианства и пропаганда натурфилософии. Месмер, упорно полагавший основой своего лечебного метода использование пусть и незримой, но все же вполне материальной субстанции и при этом привыкший к обвинению в «нематериальности» «основного агента» своей терапии – животного магнетизма, не видел необходимости искать компромисс, который удовлетворил бы его противников и едва ли бы согласился со своими многочисленными последователями, дававшими его учению все новые и новые объяснения. Показательно, что, получив в 1812 г. письмо от одного из своих последователей, Клюге, просившего исправить ошибки в написанной им книге о животном магнетизме, Месмер ничего ему не ответил [Pattie 1994: 250], вероятно понимая, что изложенное им некогда учение начало жить своей жизнью и уже не нуждается в поправках ее провозвестника. Характерно и то, что Д. М. Велланский воспринял идею животного магнетизма не из трактатов Месмера, а именно из книги Клюге, вышедшей двумя изданиями – в 1811 и 1815 гг. В 1818 г. Велланский издал ее перевод на русский язык, причем к двум частям оригинала добавил третью: «Теория животного магнетизма», призванную придать практическим рекомендациям натурфилософскую перспективу [Животный магнетизм 1818][302]. И в книге Клюге, и – еще в большей степени – в дополнительной главе Велланского учение о животном магнетизме изложено в весьма условном согласии с теми объяснениями, которые давал своему учению Месмер.

Верный натурфилософским декларациям о взаимосвязи материального и духовного, Велланский переносит акцент в интерпретации «магнетического» взаимодействия природы и человека на сферу мысли и психики. Работа мозга и чувств определяет собою напряжение, которое испытывает организм в его отношении с внешним миром. «При действии чувств ничто не входит в наше тело; а напротив того, нервная система напрягается и изливается из центра к окружности или от мозга к чувствующему органу, а оттуда к чувственному предмету». В пассивном состоянии мозга – и именно во сне – «преимуществует материальное бытие, представляемое брюшными нервами, которые тогда в полной независимости от мозга производят органическую материю совершеннейшим пищеварением, кроветворением и отделением». Работа мозга представляет собою, таким образом, положительное начало, а работа тела – отрицательное, составляя в своей взаимодополнительности как бы два магнитных (или, точнее, электрохимических