Врачебная ошибка - стр. 15
– Я ничего не думаю и никогда никому ничего не советую.
– Неужели?
– Да. Мое мнение такое, что от советов до репрессий один шаг. Сначала ты лучше знаешь, как человеку жить, а потом – а жить ли ему вообще. Так что от меня никаких советов. Просто примите к сведению, что я могу поспособствовать с усыновлением – раз, восстановить справедливость и примерно наказать врача – два. А больше я не знаю, чем вам помочь. Сочувствовать не умею, утешать тоже. Если у вас есть какие-то соображения, озвучьте, я рассмотрю.
Зиганшин усмехнулся.
– Я говорю серьезно, – продолжала Альтман, – вы превосходный специалист, ветеран боевых действий, попали в такую трагическую ситуацию, и наш долг помочь минимизировать ущерб.
– Что случилось, то случилось. Ничего не поделаешь.
– Мстислав, я доложила вам свои возможности и оставила координаты. Думайте, звоните.
– Спасибо.
Зиганшин проводил свою пассажирку до фойе гостиницы. Прощаясь, Альтман энергично, по-мужски пожала ему руку:
– Не знаю, что сказать вам. Крепитесь? Держитесь? В общем, визитка моя у вас.
– Простите, что вам достался такой проблемный водитель. – Зиганшин растянул губы в улыбке и быстро ушел.
Когда он вернулся домой, Фрида еще не спала.
– Прости, что задержался, – сказал Зиганшин, – встречал в аэропорту одну сумасшедшую.
Жена пожала плечами.
– Зато привез тебе икры и еще какой-то морской гадости. – Быстро переодевшись в домашнее, он сел на край постели, взял Фриду за руку и вдруг заметил, что обручальное кольцо совсем не держится на ее пальце. – Ты опять ничего не ела?
– Ела.
– Надо еще. Давай принесу тебе чаю и бутерброд с икрой?
– Не надо. Пусть дети поедят, им важнее.
– Там такой пакетище, что всем хватит.
– Слава, а ты можешь отвезти меня на кладбище? – вдруг спросила Фрида.
Он покачал головой:
– Тебе надо сначала немного окрепнуть. Там на машине не подъехать, метров двести, а то и больше, надо пешком. Фрида, не волнуйся, я все сделал как надо. Место хорошее выбрал, на яру такой мысочек. Внизу речка, корабельные сосны растут кругом, будто и не кладбище.
– Но ты меня отвезешь?
– Конечно, как только поправишься.
Фрида вздохнула:
– Не знаю, я что-то не хочу поправляться. Тебе, наверное, противно на меня смотреть, что я лежу, как квашня, но если вставать, то придется жить и что-то делать, а я боюсь. Слабая я, Слава, малодушная стала.
– Ты начни хотя бы есть.
– Никак. Кстати, скажи, пожалуйста, Ксении Алексеевне, чтобы она больше специально для меня не готовила. Если смогу, то и простой еды поем, а из-за ее кулинарных изысков я крайне неловко себя чувствую.