Возвращение в Пустов - стр. 24
Мелькнули переезд, закрытый шлагбаумом, и автобус, ожидающий прохода поезда. Параллельной путям грунтовкой пытался сравняться с составом в скорости какой-то самонадеянный велосипедист.
– Ф-фух, полчаса, да? – сказал полный мужчина. – Она объявила, что через полчаса, так? – обратился он к окружающим.
– Уже меньше, – сказал старший лейтенант.
– То есть, по расписанию?
– Кажется, да.
– «Пустовский» почти никогда не опаздывает, – сказал сосед с «дипломатом». – Вот на московском и южных направлениях можно и на три-четыре часа обмануться. Там вечно какие-то непредвиденные остановки. – Он повернулся к Шумеру. – А как вы, кстати, с вокзала? На своих двоих?
Шумер кивнул.
– Мне недалеко.
– Вас в таком виде, извините, вокзальная милиция примет.
– У меня паспорт есть, – сказал Шумер.
– Все равно вам лучше не ходить одному. Я возьму такси и подвезу вас. Выйдем вдвоем, будто вы мой перебравший товарищ.
Шумер качнул головой.
– Вам лучше со мной не связываться.
– Почему?
Шумер не ответил.
– Я не понимаю, почему, – растеряно произнес мужчина с «дипломатом», глядя на военного и его жену. – Что в этом такого?
– У каждого – свои тараканы, – сказал старший лейтенант.
– Но человек – уникум…
– Вам же сказали, – разъяснил парень с верхней полки, – что следовать ему – чревато. Апостолы, кстати, все умерли мученической смертью. Это я к тому, если вы стремитесь стать новоявленным апостолом.
– Все? – побледнев, спросил сосед с «дипломатом».
Шумер улыбнулся.
– Кроме Иоанна.
– А что Иоанн?
– Страдал, но умер своей смертью.
Сосед с «дипломатом» задумался.
– Я могу быть вашим апостолом, – сказала вдруг Людочка.
До этого она сидела тихо-тихо, накрутив на пальцы проводок от наушников, и неподвижным взглядом смотрела в перекладину верхней полки, забитой раздутыми, словно лопающимися от спелости сумками.
Сейчас глаза ее нашли Шумера. Странно было в них заглядывать. Они горели готовностью к самоотречению.
Шумер с холодком, с грустью подумал: началось.
– Людка, ты чего? – очнулся ее кавалер.
– Ничего!
– Людка!
Дима попытался развернуть девушку к себе.
– Я могу стать вашим апостолом, – повторила Людочка, игнорируя усилия своего парня. – Даже если меня убьют.
– Ты дура что ли? – повысил голос Дима. – А я, значит, для тебя так?
Поворот головы у Людочки вышел царственный, плавный, глаза презрительно сузились.
– Ты?
Наши решения, наш выбор в ключевой точке неуловимо меняют нас, подумал Шумер.
Некоторые начинают слегка светиться. Другие расправляют плечи и становятся выше собственных желаний и своего прошлого. А легкомысленная девчонка, которая вдруг обнаруживает, что вся жизнь ее до этого поезда, этого вагона и этого мгновения состояла из бессмысленных и жалких эпизодов и слов, приобретает удивительную крепость души и убеждений.