Возвращение на Голгофу - стр. 6
Николай возился во дворе с лошадьми. Он раздобыл где-то широкую бадью для воды и теперь старался установить ее понадежнее, чтобы лошади не опрокинули, когда будут пить.
– Что так долго пропадал? Я уже давно термоски с едой принёс, всё не ел, ждал тебя. – Николай протянул Ефиму два пустых ведра.
– Вон там колонка, принеси лошадкам вёдер восемь воды… А я займусь ногами Майки, пока ранки не загноились.
Любимую лошадь Кольки звали Майка. Уже второй год, ещё с Белоруссии, волочила она по бездорожью тяжёлую пушку. Ей везло, разок только посекло бок осколками, но вскользь, не глубоко. И Колька, заботившийся о ней, как о ребёнке, быстро залечил раны. Другие кони редко когда держались в батарее дольше трёх-четырёх месяцев, гибли от осколков, а то и попросту надрывались, не в силах выдержать то, что выносили на войне люди. Ещё год назад все орудия батареи таскали лошади, а теперь в Колькином хозяйстве остались только три тягловые, да одна верховая лошадь комбата. Но комбат не любил ездить верхом и охотно отдавал свою лошадь лейтенанту Петру Рогову, своему заместителю, знатному лошаднику. Сменили лошадок американские тягачи. Так что теперь кругом было железо, машины таскали орудия. Сейчас Майка была жеребая, и месяца через полтора-два в батарее ждали пополнения, под Новый год должен был родиться жеребёнок.
Ефим побежал с вёдрами к колонке в дальний угол двора. Колонка стояла на прочном бетонном основании, добротная, коричневого цвета, из крупповского металла, с удобной ручкой-качалкой. Ведро подвешивалось на специальный клювик, и вода лилась прямо в ведро, не расплескиваясь. Пять раз качнул, и готово. За четыре ходки Ефим наполнил водой бадью и подвёл к ней пару лошадей. Лошадки пили с достоинством, не спеша. Колька всё ещё возился с Майкой, очищая последнюю ранку и смазывая её какой-то своей особенной, вонючей мазью из стеклянной банки. Лошадь стояла смирно, терпеливо дожидаясь, когда доморощенный ветеринар закончит свою работу. И только иногда по её гладкому, коричневому боку волной пробегала дрожь, тогда Майка переступала с ноги на ногу, тяжко вздыхала, всхрапывала и снова успокаивалась.
Тем временем к дому, где расположился комбат, подъехал грузовик с кузовом, затянутым тентом. Привезли раненых. Те, кто отделались легкими ранениями, сидели у борта и дымили самокрутками. Это были пехотинцы 84-й стрелковой дивизии, которые накануне брали близлежащие посёлки. Теперь их отправляли в госпиталь, который уже вовсю работал на территории Пруссии, восточнее Шталлупенена. Из кабины легко выпорхнула девушка в распахнутой шинели с погонами лейтенанта медслужбы. Юркой ласточкой взлетела на крыльцо и только взялась за ручку двери, как она широко распахнулась, и ей навстречу шагнул капитан с полотенцем на шее, без гимнастёрки, в белой рубашке и с такой же белой мыльной пеной, оставшейся на щеках.