Возвращение к себе. Остаться до рассвета - стр. 38
Одетый к выходу Мад обжигал её взглядом, который так недавно вызывал нежность и трепет, а теперь – пустое равнодушие.
Её собирали сразу две служанки: в то произведение портновского искусства, которое сотворили для вечера лучшие мастерицы городка, самостоятельно упаковаться не было никакой возможности. Корсет, жёсткий подъюбник, ворох нижних юбок из тончайшей полупрозрачной материи, само платье из благородного шёлка глубокого синего оттенка, украшенного россыпью мелких камушков и мерцающей вышивкой, нежное кружево по линии декольте и на рукавах. Из огненно-рыжих волос соорудили сложную высокую причёску, длинные завитые локоны которой элегантно спускались вдоль шеи на одно плечо. С выбором украшений помогала леди Форриль: сапфиры и бриллианты, и от обилия синего даже глаза Элге приобрели в густой зелени заметный синеватый оттенок. Ей подкрасили лицо, выделив глаза, которые благодаря умелой подводке смотрелись особенно выразительно, слегка тронули скулы нежным румянцем, а с цветом краски для губ Элге всё же рискнула поспорить и наотрез отказалась от слишком, на её взгляд, яркого оттенка. И да, ей понравилось отражение в высоких зеркалах: хорошенькая, даже эффектная молодая женщина, только взгляд в тени густых длинных ресниц оставался тревожным и грустным.
Не спрашивая разрешения, муж прошёл в спальню и приблизился к ней на расстояние пары ладоней – ближе не пускали пышные юбки. Элге следила за ним молча, машинально отметив про себя, что его костюм и в этот раз идеально гармонировал с её платьем: они, должно быть, красиво будут смотреться рядом со стороны, как и положено любящей паре, которой предстоит находиться в центре внимания и много танцевать.
Девушка невольно отступила на шаг. Мад схватил её за руки и прижался поцелуям к тыльной стороне ладоней, затянутых в перчатки. Подушечкой большого пальца погладил обручальное кольцо, нацепленное поверх льнущего к руке атласа.
– Это невыносимо, Элге. Видеть тебя такую, постоянно находиться рядом и понимать, как ты на самом деле далеко.
Она решительно выдернула свои руки из его.
– Ты сам сделал свой выбор, Вик. И, если ты опять заговоришь о сожалениях и прощении – обещаю, вот эта ваза полетит в твою голову.
Муж сжал челюсти и притянул её за талию, мало заботясь о том, чтобы не помять платье и вообще о её желании оказаться в его руках. Элге молча упёрлась ладонями в его грудь.
– Знаю: всё, что бы я ни сказал, для тебя больше не имеет значения, – усмехнулся он с горечью. – Но я не могу…Я такие надежды возлагаю на сегодняшний вечер, Элге! Всё для нас может измениться.