Возвращение к себе. Остаться до рассвета - стр. 29
что её держит возле него на самом деле! Конечно, ни в какую любовь Бьорда ледяной лорд не поверил! Так взглядом и сверлил!
- Какими чувствами?
– Настоящими, какие иногда случаются между мужчиной и женщиной.
Она изо всех сил надеялась, что смотрит в лицо змею прямо и невозмутимо, как умеет смотреть её нечаянный новый родственник Бьорд.
– Папа, вот ты где! А я тебя всюду ищу!
Тивис с тенью досады на молодом лице повернулся на возглас сына, а Элге облегчённо прикрыла веки. Свёкор, метнув на девушку изучающий взгляд, нехотя вышел на улицу. Сквозь стеклянные стены теплицы Элге видела, как он о чём-то заговорил с Мадвиком, и мужчины неторопливо ушли в сторону дома. Постояла с закрытыми глазами, выравнивая дыхание, пытаясь загнать обратно страх перед этим человеком. Нет, нет… Виррис он больше не страшен, Вирис под защитой, Зоратт слишком заметная и уважаемая фигура, чтобы лорд Форриль пошёл против него, даже при всём его влиянии и связях. Легенда о давней симпатии директора к её сестре вполне правдоподобна. А ей, ей самой не надо дразнить его. При всей своей проницательности и подозрительности, свёкор считал её недалёкой девицей, вот пусть так и будет. Пойми он, сколь мало наивности в ней осталось, кто знает, какие рычаги давления Тивис способен применить. Больше всего на свете Элге опасалась принудительного лишения родной уже целительской магии. Не раз и не два после шантажа королевского советника девушка подумывала ответно пригрозить ему чем-нибудь: награждением болезни, безобидным, но позорным недержанием каким-нибудь, заиканием, способным проявляться на совещаниях, например – теперь она много чего могла. Но такого отец Мада ей не простит, после таких действий, не приведи Светлое Небо, на её шею ляжет блокирующий ошейник, и вся её недолгая битва будет с треском проиграна. Нет, лучше и дальше оставаться для него дурочкой – так оно безопаснее.
Элге дышала вкусным морозным воздухом, забыв о распахнутой двери, пока её лица не коснулось что-то прохладное и колкое. Девушка открыла глаза и уставилась на высокий стебель тысячелистника, успевший вымахать почти в её рост. Только тогда, опомнившись, захлопнула дверь, отрезая тепло постройки от февраля за стеклянными стенами, и обернулась на грядку. Стебли тысячелистника, только что бывшие всего в пару ладоней в высоту, вымахали выше обычных размеров, узкие мохнатые листочки доставали ей до щеки.
Королевский бал приближался, с каждым днём становясь всё реальнее, всё неотвратимее. Все эти дни Элге скользила на грани страха и надежды, то рисуя в воображении новый дом, в котором станет прятаться от гнева королевского советника и виноватых глаз Мадвика, то в красках представляя, как все её ожидания разбиваются вдребезги, потому что невозможно предусмотреть всего.