Возвращение к себе. Остаться до рассвета - стр. 28

– Я виделась с сестрой вчера, – спокойно объявила девушка, не глядя на свёкра. – Подозрения в дурном поведении Виррис, равно как и в недостойном джентльмена поведении господина Бьорда мне слышать крайне неприятно. Он давно ухаживал за Виррис, и я рада, что она согласилась на его предложение. Конечно, я с удовольствием побывала бы на их церемонии, но, боюсь, безопасность семьи, о которой позаботился глава дома, не позволила мне такой радости.

Форриль-старший последний намёк невестки, высказанный совершенно невинным тоном, проглотил не поморщившись. Что ещё оставалось в присутствии супруги и сына?

– Ухаживал..? – удивился, в свою очередь, Мад. – Никогда не замечал!

– Женскому глазу такие вещи более заметны, – пожала плечами Элге. – Насколько я помню, господин Зоратт ещё во времена учёбы смотрел на Виррис, разве что, будучи в то время женатым, не позволял себе в её сторону никаких непристойных поползновений.

Не удержалась и посмотрела прямо в глаза своему мужу. Тот, не выдержав, отвернулся; пальцы стиснули чашку с кофе так, что тонкий фарфор едва не треснул. А Элге, сама того не зная, не сильно погрешила против истины: Бьорд действительно выделял яркую и одарённую девушку из толпы остальных учениц.

***

– Любезная моя Элге, – раздалось за её спиной, и девушка, вздрогнув всем телом, резко выпрямилась.

После пирога и горячего кофе с терпкой корицей и нежной ванилью она ушла в свои теплицы. Подходящая растениям температура поддерживалась в постройках и в зимнее время, и работать можно было в одном тёплом платье, не опасаясь ни замёрзнуть самой, ни погубить ростки. Магия, закапризничавшая было от потрясения изменой Мада, вернулась мягким пушистым котёнком, ластясь к ладоням, щедро делясь теплом и силой с травами, и Элге с удовольствием проводила дни в теплицах. И старалась не думать о том, кто будет ухаживать за растениями, когда она покинет особняк Форрилей.

Появление лорда Тивиса застало её врасплох, хотя приватной беседы она ждала. Молча уставилась свёкру в область между шеей и подбородком. Тот стоял, подпирая плечом дверной проём, мало заботясь о проникающем внутрь февральском воздухе.

– Как вы можете это объяснить? – негромко поинтересовался советник.

– Чувствами, вероятно? – вежливо предположила Элге.

Внутри её всю перетряхивало от ужаса: не отступит! Он умён и опасен, он недоверчив, как всякий политик, он придумает что-нибудь ещё, что запрёт её, Элге, сначала в этом доме, а потом в красивых, когда-то вызывавших столько восхищённого любопытства стенах сайттенского замка, а дурак-Мад даже не догадается,