Возроди меня - стр. 13
Крепко зажмуриваюсь, чтобы сдержать наплыв лиц и воспоминаний детства, и отвечаю:
– Передай им, я с ними свяжусь.
– В этом нет необходимости, сэр, – отвечает Делалье.
– Как так?
– Дети Ибрагима уже en route[1].
У меня будто мгновенно парализовало руки и ноги.
– То есть? – я едва сохраняю хладнокровие. – На пути куда? Сюда?
Делалье кивает.
Меня обдает жаром. Я не замечаю, как вскакиваю, пока мне не приходится ухватиться за край стола, чтобы удержаться на ногах.
– Да как они смеют, – говорю я, цепляясь за остатки самообладания. – Какое неуважение… Какая невыносимая бесцеремонность…
– Да, сэр, я понимаю, сэр, – снова тревожится Делалье. – Но, как вы сами знаете, таков образ действий правящих семей, сэр. Старая традиция. Отказ с моей стороны был бы интерпретирован как проявление открытой враждебности, а мадам Верховная главнокомандующая велела мне как можно дольше вести себя дипломатично, и я подумал… О, простите, простите меня, сэр…
– Она не знает, с кем имеет дело, – резко говорю я. – С этими людьми не может быть дипломатии. Новая командующая еще не имела возможности в этом убедиться, но ты, – говорю я скорее расстроенно, чем зло, – ты-то опытный человек! Чтобы избежать этого, я бы не побоялся решиться на войну…
Я не смотрю на Делалье во время своей тирады и наконец слышу его дрожащий голос:
– Сэр, мне очень, очень жаль.
Ну еще бы, старая традиция.
Право приходить и уходить когда вздумается существует очень давно. Правящие семьи всегда были желанными гостями на подконтрольных территориях и обходились без приглашений. Пока повстанческое движение было молодо, а дети малы, наши семьи крепко держались друг за друга. А теперь эти кланы – и их детки – правят миром.
Так жил и я – очень долгое время. Во вторник встреча для игр в Европе, в пятницу – обед в Южной Америке. Наши родители сумасшедшие, причем поголовно.
Единственные приятели, которые у меня были, росли в семьях еще более безумных, чем моя. У меня нет желания снова их видеть.
Однако…
Господи, надо же предупредить Джульетту!
– Что касается гражданских, сэр, – лепечет Делалье, – я говорил с Каслом по… по вашей просьбе, сэр, как лучше осуществить вывод населения из бараков…
Остаток встречи я почти не помню.
Избавившись наконец от Делалье, я спешу обратно в свои бывшие комнаты: в это время Джульетта обычно там, и я надеюсь застать ее и предупредить, пока не поздно.
Но меня перехватили.
– Эй…
Рассеянно поднимаю взгляд и останавливаюсь как вкопанный. Глаза округляются.
– Кент, – тихо говорю я.
Сразу же понимаю – с ним что-то не то. Выглядит он ужасно – еще более тощий, чем раньше, под глазами черные круги. Еле держится на ногах.