Возмездие. Поэма - стр. 36
Она для малышей копает яму,
Как птица перебитая дрожа;
Невинные младенцы в убогий мир приходят,
Рождаясь, лишь могильный свод находят,
Без люльки, на пустой земле лежа.
Подвалы Лилля! Мрачные прогнозы!
Я видел, как из глаз катились слезы,
И умирал старик в постели.
И девочка со взглядом непостижным,
Младенец-призрак у груди недвижной!
О, Данте Алигьери!
В мученьях их излишеств ваших корни,
Князья! Лишенья эту роскошь кормят,
О, ты, герой самодовольный!
И твой бюджет по капелькам струится
По сводам стен, где нищета таится,
И по измученным в неволе.
Из-под колес ужасной тирании,
Из-под винта, который раскрутили,
Как будто для прогресса,
И день и ночь, в постыдной своей сути,
Как виноград, который давят люди,
Выходит золото под прессом,
От всех невзгод, агоний предрассветных,
От сумрака, где нет надежды светлой,
От гибнущих во мраке душах,
Из черных нор глубокого страданья,
Из массы темной, полной увяданья,
Из этих, в нищете живущих,
Из бедных и голодных миллионов,
Из этой груды нищих легионов,
Что сеют золото, из жизни уходя,
Являются, блистая, монстры в розах,
Ползущие к дворцам и их метаморфозам,
И кровью человеческой следя!
III
О, рай! Великолепие! Бокалы господам!
Оркестр играет, блики на зеркале окна,
Столы сверкают, яствами манят;
Внизу, под их ногами, лишь мрак в глуши ночной,
И девственниц голодных неисчислимый рой
Рыдает ночью, душу леденя.
Вы, все, кто этих радостей нисколько не чужды,
Продажные солдаты, трибуны и суды,
Епископы без совести и бога,
Здесь, возле Лувра, бродит и бьется нищета,
Горячка, смерть и голод здесь вовсе неспроста,
И это к вашим радостям дорога!
Оборваны жасмины, ромашки у Сен-Клу,
Где фавориток рой резвится поутру,
Всем декольте показывая бойко,
На пиршестве, где люстра горит во сто свечей,
И каждая, смеясь, улыбкою своей
Съедает заживо несчастного ребенка!
Кого волнует это? Их жалоб скорбный ряд,
Но будь то император, то князь или прелат,
Они предпочитают веселиться.
Зато народ в слезах, голодный, грустный, злой,
Он должен быть доволен, услышав смех живой,
Взирая на танцующие лица!
И что ж! Наполни свой карман, сундук.
Тролон, Сибур, Барош! Вина полно вокруг!
Нам не хватало этой сцены!
Рыгайте, господа, когда народ в нужде,
И множьте нищету, она уже везде! – Веселием богемы.
IV
Они шагают по тебе, о, бедный мой народ!
И баррикады гул на штурм не позовет,
Лоб кровью залит твой,
Под колесом безумным, сверкающим в глуши,
Карете разудалой, которая летит,
Ты станешь мостовой!
Для государя деньги; для вас же – голодьба,
Плетешься, как собака, презреннее раба,
С хозяином на двор!
Ему наряд пурпурный; тебе – тряпье от них,