Возмездие. Поэма - стр. 13
Дом Банкаля оставлен уже затемно,
Здесь Морни и Мопа, Сент-Арно заодно.
Увидав эту группу шагающих в ряд,
Все монахи Парижа трубили набат,
В час ночной звонарям почему-то не спится,
Тротуары Июля кричали убийце!
А кровавые призраки прежних веков
Пальцем в них указали, как на врагов,
Архангелы на небе, повторив рефрен,
На небесах пропели: «Aux armes, citoyens!»
Уж спал Париж, и вскоре, на улицах вразброд,
Солдаты и пехота, податливый народ,
Отряды грозных янычар с Рейбелем и Собулем,
Оплачены вперед, пьяны, как и в Стамбуле,
Их от Дюлака, Корта и Эспинаса – море!
С мешками за спиной и злобою во взоре,
Пришли в Париж полк за полком размерно,
Вдоль улиц и домов шагали строем мерно,
Неслышно, словно тигр, по улицам ступая,
Ползли на животе, лишь когти выпуская,
А ночь мрачна, Париж заснул, и очень крепко,
Как царственный орел, попавший в злую сетку.
Команду ждали до утра, куря свои сигары,
Казаки и наемники, истопники, болгары.
Великие разбойники! Тюрьма им – дом родной!
И мировые судьи из службы городской.
Живьем спаливши Вуазен, четвертовав Дерю,
Оповещали этот срам на каждом на углу!
Вот подлое оружие нестроевых бойцов.
Алел рассвет. А ночь, сообщник подлецов,
Сбежала, торопливо поднявши паруса,
Среди оборок юбки с собою унеся,
И звезд, и солнца блики, сиявших в темноте,
Как золотых цехинов уносят груду те,
Кто сотни раз продавши себя ради утех,
Переоделся в бархат, чтоб быть красивей всех.
Брюссель. 17 января 1853
VI. Te Deum 1-го января 1852
Священник, твоя месса – расстрельный взвод.
Да это срам гнетущий!
А позади тебя, свой сторожа черед,
Хохочет смерть, согнувшись.
Священник, видишь, небеса уже трясет,
И ангелам уж нас не уберечь,
Когда епископ пушечный фитиль берет,
Чтобы свечу зажечь.
Ты хочешь быть в Сенате просвещенном,
Упоминая всех святых,
Пускай! Но, чтобы осенить крестом священным,
Отмыть бы прежде кровь на мостовых.
Погибель Теллю! И да славься, Гесслер! —
Старательно орган хрипит.
Епископ! Не стоял алтарь здесь, если б
Не привезли из морга плит.
Когда поешь «Te Deum! Бога славим!»
О, Саваоф, ты – Бог воины!» —
Разит оттуда тленом, духом старым
Могил, где даже не зарыты рвы.
Здесь убивали днем и ночью, загубив
Мужчин, детей и дам.
Ты больше не орел, теперь ты – гриф,
Стремящийся к собору Нотр-Дам.
Иди ж и расточай бандиту похвалу.
О, мученики! Слышали его?
Твои молитвы Бог воспримет, как хулу,
И проклинает их, как шутовство!
На ветхом судне все изгнанники ушли,
В Алжир или в Кайенну,
Они – свидетели, как Бонапарт входил в Париж,
Теперь увидят в Африке гиену.
Рабочие, крестьяне, забывшие про труд,
Им суждено постыдное изгнание!