Возмездие. Поэма - стр. 12
И распекая, и браня его за ветры и прибой,
И предъявляя счет ему за революций бой,
И за звезду небесную, что надо б повернуть,
За то, что он земле назначил данный путь,
За колокол с причастием, за божью благодать,
В письме отвратном этом уже стоит печать.
В поломанной карете кого теперь винить?
Не знал маркиз, что кучер прикажет починить,
Не ведая, куда же направить род людской
Наш бедный Бог уверен, что узел грозовой,
Который так сверкает и ищет в небесах,
Не знает, как ударить, где недовольных тьма.
А уничтожив Рим, они смогли б и Спарту.
И очарованы одним лишь Бонапартом.
Брюссель, ноябрь 1852
IV. На смерть 4 декабря
Так наслаждайтесь отдыхом, который дал владыка,
Мятежные сердца, семи ветрам открыты,
Ведомые несбыточной мечтой!
Вас заблужденья мучили, иль ненависть и зависть,
Уста, казались пьяными от жизни и бросали
В толпу призыв хмельной.
И друг за другом появлялись смутно лица,
На улицах в толпе шагала вереница,
Не замедляя шаг,
Подвижны, как вода, шумящая в фонтанах,
Стремились наугад, в терзаниях погрязнув,
Прерывисто дыша.
В пылающих умах огонь горел все злей,
Мечта низвергнуть варвара с Шанз-Элизе,
И человека Ватикана.
Ваш вольный дух плесните за фарватер,
В мятежном веке ваши души – кратер,
А весь народ – подобие вулкана.
Душой любили вы, повязанной цепями,
А вечером тревожным пронизаны печалью,
Которая полна обид,
Вам океан сродни. Передвигая волны,
Десятком тысяч бурь он до краев заполнен
И отблесками звезд ночных горит.
И те, кем были вы, умы живые,
В глазах светились годы молодые
Иль старость доняла,
Готовила ль судьба печаль или веселье,
В сердцах была всегда любовь иль потрясенье,
Страданья иль борьба.
Декабрь, четвертое, по милости той драмы,
Теперь лежите Вы на дне глубокой ямы,
Под сенью вековой.
О, мертвые! Спокойствие на Ваших лицах.
Останьтесь же в гробу! Умолкните в гробницах.
В империи господствует покой.
Джерси. 10 ноября 1852.
V. Эта ночь
В Елисейском дворце замерцала свеча,
Трое возле него, тихо ждут, не спеша,
Наблюдая, как движется времени нить,
Он мечтал о своем, думал соединить
Бонапарта известность и уловки Картуша,
Зная: все ж западня стережет его душу.
И мешая уголья в очаге полутленном,
Говорил им тогда вероломный изменник:
«Вам напрасными кажутся наши мечты,
Но Сент-Барт, он возможен. И это не сны.
Ведь Париж усыплен, как тогда, с Валуа,
В Сену сбросьте законы, и все тут дела! —
Там, где мост воцарился над гладью воды».
Эти жалкие люди, исчадия судьбы,
Средь интриг рождены и коварного рока,
И при мысли о вас, порожденья порока,
Так, беснуясь в груди, мое сердце стучит,
Словно лес на ветру, когда буря в ночи.