«Вожак стаи». Полное руководство по дрессировке и воспитанию собак - стр. 22
Люди, наверное, единственные представители животного мира, способные мечтать и фантазировать наяву, причем мы делаем это постоянно. Читая эту книгу, вы, возможно, вспомнили о том, что ели на завтрак, или о том, что надо бы купить лампочку. Если нет – вы скорее всего сделали или делаете это теперь. Увлечетесь – придется перечитывать абзац, потому что вы заблудились в собственных мыслях. Соберитесь, я вас жду.
Я не уверен, есть ли эволюционное преимущество в человеческой тенденции жить в прошлом, настоящем и будущем одновременно, но я точно знаю: мы делаем это по причине высокоразвитых языковых способностей. Мы возрождаем в памяти моменты счастья, мечтаем об идеальном отпуске, мысленно репетируем речь для начальника, надеясь на повышение зарплаты.
Это не говорит о том, что у животных нет связи с прошлым или будущим. Собака, однажды съевшая лук и потом долго «наслаждавшаяся» его послевкусием, наверняка будет впоследствии убегать, лишь почуяв его запах. Белка, припрятывая орехи, осознает, что они будут съедены потом, но не думает: «Это ужин на следующий вторник».
В обоих случаях прошлое и будущее оказывают малое влияние на то, что происходит сейчас. После негативного опыта с луком собака не проходит ментальные этапы «Я чувствую запах лука. Ой, я помню, когда я ела лук, мне стало очень плохо. Побегу-ка я отсюда». Мыслительный процесс носит инстинктивный и моментальный характер. Опыт с луком оставил впечатление, что раздражитель враждебен, без какого-либо сопутствующего логического процесса. Аналогично собака не проводит время в мыслях: «Вот бы сегодня с луком не столкнуться». У собаки нет мыслей о луке до тех пор, пока он не станет частью реальности, здесь и сейчас.
Мы, люди, забываем о том, что собаки живут настоящим, и это может являться препятствием для реабилитации или дрессировки. Собаки, потерявшие конечность, слух или зрение, не сожалеют об утраченном. Они довольствуются оставшимися способностями и не тратят время на жалость к себе. Это мы, люди, поглощены прошлым – мы переживаем по поводу былых травм собаки, утомляем сочувствием и нежностью: с ее точки зрения, незаслуженными.
Собаки не держат зла, не ведают тягостей былых забот. Даже если речь идет о двух собаках, которые не ладят и дерутся при каждой встрече, драка не начинается из-за воспоминаний о каком-то прошлом инциденте. Скорее, вид другой собаки запускает инстинктивную память, но даже в этом случае драка может не начаться, пока одна из собак не интерпретирует поведение второй как агрессивное. После драки у них не остается неприятных чувств, они не мечтают о том, как убить недруга. Это вступает в резкий контраст с человеческой злопамятностью: для нас оскорбление (действительное или придуманное) приводит к годам вражды и горечи.