Воздушный шарик со свинцовым грузом (сборник) - стр. 6
– Люди! – вопил он, размахивая газетой и размазывая по грязным небритым щекам слезы. – Человеки! Что ж это делается! Эти проклятые еврейские жиды побили наших арабских братьев!
Соломон сурово сдвинул брови, но, не желая из-за пьяного дурака осквернять шаббат, прошел мимо.
– Видали! – вонзился ему в спину визг мужчины. – Вон пошла уже одна жидовская морда! Они уже сюда добрались! Они уже нас резать собрались и из наших младенцев кровь сосать!
Соломон развернулся и направился к пьяному оратору. Толпа расступилась перед ним – многие из собравшихся здесь Соломона знали и уважали.
– Вот что я тебе скажу, человек, – проговорил Соломон в пылающее ненавистью и перегаром лицо. – Ты видишь это солнце?
– А че солнце? – брызнул слюною пьяный. – Хочешь и его к своим пархатым рукам прибрать?
– Пока оно светит, – невозмутимо продолжал Соломон, – я таки позволю тебе болтать твоим грязным языком. Я не стану осквернять субботу из-за… – Тут он, не сдержавшись, употребил не вполне кошерное выражение. – Но когда оно зайдет, я приду сюда, и, если ты еще будешь здесь и скажешь хоть одно слово, у меня для тебя тоже найдется а пур верт[6], – нарочно по-еврейски закончил он. – А пур верт и кое-что еще.
Он повернулся и зашагал прочь.
– Эта сука обрезанная еще пугать меня будет! – раздался за его спиной отрывистый лай, и в затылок Соломона, не защищенный шляпой, ударил острый кусок разбитого кирпича.
Соломон лежал на постели на двух подушках, над ним в растерянности стояли заплаканная Рахиль и белый, как простыня, Фима.
– Сема, Семочка, ну как ты? – проговорила Рахиль.
– Женщина, – слабо усмехнулся Соломон. – Сколько раз тебе повторять, что Семочки в Гомеле…
– Папа, тебе лучше? – шмыгая носом, спросил Фима.
– Если я вижу перед собой комсомольца, значит, я еще точно не в раю, – с тою же улыбкой ответил Соломон. – Вот видишь, Фима, что отец твоей гойки сделал с твоим отцом…
– Почему он отец моей гойки… – начал было Фима, но Рахиль сердито зашипела на него:
– Помолчи, когда отцу плохо.
– Бог с тобою, Фима, – сказал Соломон. – Я таки устал с тобой собачиться. Ты мальчик большой, дурак еще больший, люби кого хочешь.
– А я как раз недавно познакомился с одной еврейской девушкой, – заявил Фима.
– Да? – Соломон приподнял брови. – И как ее зовут? Параска Мордехаевна?
– Папа, ну зачем ты…
– Сын мой, ты помнишь, чему нас учит девятая заповедь?
– Я…
– Вот и не лги отцу.
В это время в дверь постучали.
– Опять какой-то гой ломится, – вздохнул Соломон. – Запомните, жена моя и сын мой: именно гои – спасение для нас, евреев.