Война - стр. 17
– San suni sunen teken dup esne dup uynıkut? Uger dugı vir sakdun üçüt?
Значит, по-твоему, я хочу этого? Сделать из тебя еще одного воина?
Его смех касается моих волос, и от этого звука мурашки бегут по коже. Я краснею, дрожу. Чувствую прохладный металл кинжала, когда Война опускает лезвие между моих связанных за спиной рук. Чувствую давление, когда клинок врезается в удерживающие их путы. В следующее мгновение одним ловким движением Война перерезает веревки, освобождая мои запястья. Руки покалывает от прилива крови.
– Я знаю, чего ты от меня хочешь, – очень тихо говорю я, растирая запястья.
– Uger uzır vurvı? San vakdum tunduy uçıt-uytın.
Знаешь? Как я, оказывается, предсказуем.
Война завершает круг и встает передо мной. Он продолжает кривить губы, будто я оскорбила его чувства.
– A hafa neu a nuhue inu io upuho eu ha ia a fu nuhueu a fu Ihe, – замечает Всадник, и мне кажется, его тон и даже язык, на котором он говорит, становятся мягче, нежнее.
Я могу дать тебе гораздо больше, чем Смерть.
– Мне ничего от тебя не нужно, – заявляю я.
Уголок рта Всадника приподнимается в улыбке. Не могу понять, насмешливой или веселой.
– Ua i fu ua nuou peu e fuhio.
И все же ты это получишь.
Он окидывает меня взглядом.
– Huununu ia lupu, upu. I fu ua fu ipe huy.
Приведи себя в порядок, жена. Сегодня ты не умрешь.
Он швыряет кинжал к моим ногам – тонкое лезвие вонзается в землю – и уходит.
Когда Война покидает поляну, все вокруг кажутся растерянными.
Я прихожу в себя первой. Опустившись на колени, хватаюсь за рукоять брошенного Войной кинжала, выдергиваю его из земли. В руках Всадника он напоминал булавку, но в моей ладони кажется массивным. Очень большим. Обернувшись, наставляю клинок на собравшихся вокруг людей. Кто-то смеется.
Пора убираться отсюда.
Крепче сжимая оружие, я решительно покидаю поляну, прокладывая путь сквозь толпу. В любой момент ожидаю нападения, но никто даже не пытается остановить меня. Я не успеваю уйти далеко, какая-то женщина хватает меня за локоть.
– Сюда, – говорит она, тянет за собой в лабиринт палаток. Это миниатюрная женщина с седеющими волосами, загорелой кожей и оливково-зелеными глазами. Смотрю на нее сверху вниз:
– Что вы делаете?
– Провожаю тебя к новому дому, – отвечает она, не сбавляя шага. – Я – Тамара.
– Я не собираюсь здесь оставаться.
– Знаешь, – вздыхает она, – большинство из тех, кого я здесь встречала, отвечали так же. Я устала говорить жестокую правду.
– И какую же? – спрашиваю, пробираясь следом за ней среди палаток.
– Любого, кто уйдет, ждет смерть.
Тамара ведет меня к запыленной палатке, как две капли похожей на остальные.