Война кланов. Охотник 2 - стр. 10

Штаны разъезжаются по швам, из сапог вырываются острые когти. Несколько мгновений спустя над тетей возвышается огромный получеловек-полуволк. С мощного тела сползают обрывки одежды. Тетя взирает на превращение спокойно, как на продавщицу, которая отсчитывает в магазине сдачу за покупку.

– Ещё не поздно уйти! Сгинь, нечисть! – повышает голос тетя, поднимая над головой блеснувший в лунном свете кругляшок.

Оборотень огрызается на нее и прыгает в мою сторону. Я инстинктивно жмурюсь, почти физически ощутив, как шею пронзают клыки.

Уползай, малыш, уползай!

Раздаются два шлепка и следом жалобный скулеж. Я открываю глаза и слегка высовываюсь над канавой.

Между мной и оборотнем находится тетя. Впервые вижу такую странную стойку, в которой стояла тетя Маша. Втянутая в плечи голова, слегка расставленные ноги, левая рука у подбородка, в откинутой правой покачивается на цепочке восьмиугольная звезда. Звездочка походит на те, какие с ребятами делали в юношестве, насмотревшись фильмов про ниндзя. Оборотень сидит на задних лапах в трех шагах от тети, широкий язык зализывает глубокую рану на предплечье. Ненавидящие глаза светятся в темноте ярко-красными прожекторами.

– Последний раз прошу – уйди и останешься жив!

– Нет! Он должен умеррреть! – рычит перевертень и молнией бросается к тете.

Тетя Маша, всегда такая добрая и понимающая, дожидается приближения летящего зверя, и на мгновение её фигура вновь смазывается. Лапы оборотня хватают воздух… Если можно на морде собаки заметить недоумение, то именно такое выражение застывает у перевертня.

Неожиданно время замедляет ход, медленно падают капли, разбиваясь в круглые кляксы, маленькие прозрачные дробинки слегка приподнимаются над поверхностью лужи и растворяются в мириадах себе подобных. Тетя присаживается под пролетающим шерстистым телом. Рука со звездочкой почти ласково проводит по поджарому телу… Танцевальным пируэтом пожилая охотница уходит из-под медленно двигающегося оборотня. Даже в замедленном времени, она двигается очень быстро. Неудивительно, что я не мог прикоснуться к ней на кухне.

Вдох!

Время возвращается к обычному течению. Приземлившись на четыре лапы, всего в полуметре от меня, оборотень радостно щерится. Мускулистая лапа взлетает для удара.

Я опять инстинктивно зажмуриваюсь, но преодолеваю себя и открываю глаза, устыдившись собственной слабости.

Огорчение и обида появляются на лохматой морде. Когтистые лапы подгибаются, и оборотень тяжело падает. Ощутимо вздрагивает земля, принимая в свои объятия увесистую тушу, взлетают вверх брызги небольшой лужи.