Война Кланов. Медведь 1 - стр. 16
Сердце стучит с частотой огромного маятника… Воздух приходится проталкивать языком… Глаза смыкаются многотонными веками…
«Вот как умирают люди!» – сквозь высокие волны боли продирается одинокая лодочка-мысль.
– Парень! Ты дыши! Дыши чаще! Тогда будет легче! – откуда-то издалека доносится девичий голос. – Ты извини меня, родной, что я не сдержалась!
На лоб ложится прохладная ладошка. Я успокаиваюсь… Так мама в детстве прислоняла ладонь к царапине и боль сама собой проходила. Так и сейчас, она уходит в сторону и на её место приходят светлые и расплывчатые образы. Я засыпаю…
Поздравляем
Вы вошли в Игру
Гайд по игре
– Эй, парень! Парень! Ну, вставай же! – твердая рука теребит за плечо. От пальцев пахнет свежестью лимона.
Женский голос не отстает от меня. Назойливой мухой он влетает в уши и раздражает барабанные перепонки. Я открываю один глаз. На меня в упор смотрит наглая морда пухлого кота. Наглый кот обнюхивает моё лицо. За ним виднеются синие ножки табуретки и симпатичные лодыжки с не менее симпатичными тапочками.
Это где же я так напился, что уснул на полу? Я сдал диплом и мы отметили? Или просто напоролся с друзьями?
Кот продолжает обнюхивать и возмущенно фыркает, когда я моргаю в ответ.
– Пошел прочь, чувырло! – сиплю я на него.
Кот флегматично отходит в сторону, похоже, он привык к подобному отношению. Его пушистые ляжки нахально покачиваются – так и подмывает отвесить пинка. Однако очень и очень не хочется двигаться. Хочется лежать и смотреть на лодыжки. Или поднять взгляд повыше?
– Парень, поднимайся! – снова звучит женский голос.
Как бы ей объяснить, что мне и на полу хорошо и удобно? Может, теми же словами, что и коту?
– Оставь меня старуха, я в печали!
– Дурак! – тут же обижается голос. – Я же как лучше хочу! Перебирайся на кровать, а то простынешь на полу.
Передо мной возникает надпись:
Ваше тело перестраивается под берендея
Возникает и тут же пропадает. Я списываю это на своё состояние – в такой ситуации и не такая хрень привидится. Я пытаюсь перекатиться на спину и тут же воспоминания о том, где я и что со мной, накатывают вместе с режущей болью.
– Твою же мать! – срывается с языка.
– Не трогай мою маму! Я сирота! – звучит голос.
Девушка в цветастом халатике смотрит на меня сверху вниз, а я опять невольно засматриваюсь на правильные черты лица. Словно умелый скульптор трудился не один год над созданием подобной красоты. Грудь выпирает двумя холмами под тонкой цветастой тканью.
Эх, какую бы ночь я ей устроил…
А вместо этого ночь устроила она.
На руку и грудь словно положили по раскаленной головне, даже чудится запах горелого мяса. Когда я пытаюсь перекатиться, то под ухом хрустит чайное блюдце с остатками сухого корма. Белая плошка распадается на две части. Я ловлю недоуменный и укоризненный взгляд кота. Похоже, что мы с ним поладим. Но Боже мой, как же больно…