Воспоминания о жизни и деяниях Яшки, прозванного Орфаном. Том 1 - стр. 37

Прибыв в коллегиум, у него едва было время постоять на коленях перед образом Христа, когда весть о вернувшемся из путешествия, уже расходящаяся по Кракову, собрала в келье, в сенях, в дверях профессоров, каноников, коллегиатов и столько всяких людей, что могли к нему не попасть.

Все целовали ему руки, приветствовали, забрасывали вопросами и радовались, что вернулся целым и здоровым туда, где по нему скучали.

Я видел в его глазах слёзы, потому что мало мог сразу говорить – так был взволнован.

Мной также завладели давние товарищи, прося, чтобы я им рассказал о путешествии, удивляясь, что я загорел, похудел, а другие сказали, что вырос. Хотя из Рима благословенных медальонов, молитв и разных святынь принесли мы достаточно, подарить их всем не было возможности.

В последующие дни я чувствовал такую усталость от дороги, что должен был ложиться, а на ксендзе Яне ничего не было видно, кроме великой радости, что, исполнив свой обет, вернулся в келью. На следующий день начался прежний ритм жизни, ни на один волос не отступая от него.

Радовало то, что, когда его спрашивали обо мне, он свидетельствовал, что в путешествии я помехой ему не был и хорошо справлялся.

Потом в течение довольно долгого времени никакой перемены в моей жизни не было. Я прилежно учился, потому что, хотя духовное звание мне никогда не было по вкусу, к науке отвращения не имел, а скорее, великий интерес.

И тогда проницательный ксендз Ян упрекнул меня, сказав, что наука только тогда благо, когда служит Богу и для него приобретается, а плохо, когда насыщает тщеславие и от Бога отводит.

Однажды, когда я проходил по улице подле епископского дворца, около которого, как в замке, всегда многолюдно и шумно, потому что ксендз Збышек стоял высоко и считался почти наравне с королём, я заметил знакомых мне людей пана Ендриха из Тенчина, которые в дороге были с нами. Те меня, однако, не видели или не узнали. Может, неприятное воспоминание о Слизиаке, или не знаю уже, что, так меня угнетало, что я вернулся в коллегию с каким-то страхом и плохим предчувствием.

Я сам себя в этом упрекал, потому что, какая же была связь между мной и этими людьми, и чего я должен был бояться? Но не один раз в жизни выпадало мне уже зло, которым грозило предчувствие. Но на другой день ксендз Ян, вернувшись в свою келью из города, позвал меня к себе. Я нашёл его с мрачным лицом прохаживающегося по комнатке…

Увидев, что я стою у порога, он сразу подошёл ко мне и погладил по голове. Это была необычная ласка и я немного испугался, чувствуя, что, должно быть, что-то нехорошее смягчило его. Я дрожал, целуя его руку.