Воспламеняющая взглядом - стр. 32

Он побрел прочь.

Энди недоверчиво посмотрел ему вслед, рассеянно потер лоб, словно успокаивая небольшую головную боль. Что он, Боже правый, сделал с этой старой перечницей? Но что-то сделал, это уж наверняка.

Он повернулся, направился к лестнице, стал подниматься. Верхний холл был затененный и узкий. Энди охватило неотступное чувство клаустрофобии, и дыхание перехватило будто невидимым ошейником. Здесь, наверху, здание словно вдавалось в поток ветра, и он, тоненько напевая, разгуливал под карнизами. В кабинете номер 70 была пара двойных дверей с матовыми стеклами в верхней части. Энди стоял перед ними, слушая, как гуляет ветер по желобам, водосточным трубам, шурша заржавелыми листьями ушедших лет. Сердце его тяжело стучало.

Он чуть было не ушел; казалось, лучше ничего не знать, просто забыть обо всем. Но он протянул руку, взялся за одну из дверных ручек, убеждая себя, что беспокоиться нечего, поскольку эта чертова комната заперта, ну и слава Богу.

Однако она не была заперта. Ручка легко повернулась. Дверь открылась.

Пустую комнату освещал колеблющийся лунный свет, он пробивался сквозь раскачивавшиеся от ветра ветки старого вяза за окнами. Света было достаточно, чтобы увидеть, что коек больше нет. С грифельной доски все стерто, она вымыта. Схема свернута, как оконная штора, свисало лишь кольцо, за которое тянут. Энди подошел к нему, протянул дрожащую руку, потянул за кольцо вниз.

Мозговые полушария: человеческий мозг расчленен на части и размечен, точно плакат в лавке у мясника. От одного его вида у него снова зашевелились волосы на голове, словно после приема ЛСД. В плакате ничего забавного, он вызывал тошноту. Энди слабо застонал.

Кровавое пятно было на месте; в лунном мерцающем свете оно походило на черную запятую. Печатное название, которое до эксперимента явно читалось CORPUS CALLOSUM[4], теперь из-за пятна в виде запятой читалось COR OSUM.

Такая мелочь.

Такого огромного значения.

Он стоял в темноте, смотрел на плакат, и его начало по-настоящему трясти. Насколько это подтверждает реальность остального? Отчасти? Большей частью? Полностью? Или совсем не подтверждает?

Позади он услышал какой-то звук – или это ему показалось? – крадущийся скрип ботинка.

Руки дрогнули, одна из них хлопнула по плакату с таким же отвратительным чмокающим шумом. Под действием пружины плакат скрутился кверху, прогремев в темноте комнаты, похожей сейчас на шахту.

Внезапное постукивание по дальнему окну, покрытому пылью лунного света, – ветка или, может, мертвые пальцы в запекшейся крови: впустите меня, я тут оставил свои глаза, впустите меня, впустите меня…