Воспитанник Шао. Том 1 - стр. 27

– Но совсем понимаю вас, – осторожно вставил эксперт, подобное воспитание замедляет развитие.

– В какой-то степени да. До двенадцати лет мальчик был фактически изолирован от сверстников и посторонних. Он знал пять человек, которые его обучали. Через них познавал мир. Его психика, мышление, сохранили чистоту родниковой воды, личностный оттенок. Четырнадцать лет – это возраст, когда можно обучать человека, но не воспитывать. Далее им занимается только жизнь.

Представьте теперь молодого человека двадцати двух лет, который имеет свои вполне богатые жизненные концепции, приобретения. Если приходится обучать такого, то обучение и воспитание его в духе бойца представляет немалые трудности. И учтите, только к сорока годом это будет боец, которого столь долго готовили. Но это, к вящей правде, возраст зрелого мышления. Человека влечет не столько к риску, опасности, романтике нового, сколько к осмысливанию философской, психологической трактовки единоборства. Вот здесь и нарушается понятие единства теории и практики. Сила, убедительность истинных понятий возможного и происходящего. Определения, взгляды ученика будут ошибочны по своей природе, так как волею судьбы он будет лишен схваток, где лезвие смерти выступает со сжимающей душу отчетливостью. Но, если обучаемый не проходит по грани существа двух миров, то и представление материальности жизни и смерти будет искаженным, не истинным. Близким к понятию живущих обыкновенной мирской сутью. А ведь многие озарения приходят на грани существующего. Ведь цель наша, конечная, не столько обучение искусству единоборства со всевозможным оружием, сколько обретение одухотворенного спокойствия, трезвой мысли в самых неожиданных, по-настоящему опасных ситуациях. Воспитание мудреца и философа. Эти догмы – непреходящее условие всего курса обучения.

– Уважаемый учитель, объяснили вы очень неординарно. Но и после сказанного считаю уместным настаивать на прежней просьбе. – Тень признательности отразилась на лице эксперта. Он потер руки об штаны. – Поверьте мне, моему достаточному опыту. Здесь, в монополизируемом Китае, ему места не найдется. И никто, кроме вас, Вана, сожалеть не будет. Ваша специальность имеет такой узкий круг избранных, что сжиться с ними практически невозможно.

– А я почему-то всю жизнь верю в то, что люди смогут понять, смогут понимать Верю в разум.

– Благое пожелание. Светлая наивность. Но она не защищена. – Настоятель поморщился, но не перебивал. – Вообще, желаемое может быть, если противоборствующие стороны равны по силам и к тому же согласны. Если нет – война. В Китае, убежден, примирение произойдет не скоро.